Василий Старостин - Русь Богатырская: былинные сказания

Забегает Илья на резное крыльцо,
В сени новые, гридню светлую,
Бьет челом стар казак ниже пояса:
«Уж ты здравствуй, князь стольнокиевский,
Поздравляем с победою немалою,
Залетали ли сюда ясны соколы,
Добры молодцы с Алёшенькой Поповичем?»

Отвечал Илье Володимир-князь:
«Да бывал тут Алёшка поповский сын,
А до дому я не допускал его!»

Атаманов сказ спокойнёхонек был:
«Собери-тко-ся‚ князь, ты почестен пир,
Позови на пир Алёшу со дружиною,
Посади-тко-ся Алёшу повыше всех,
Одари всю дружину щедрее всех ——
Ведь пошла о ней славушка немалая
По всей земле, по всей исцелине...

Ты пошли послом Добрынюшку Никитьевича,
Он Алёше, Добрыня, — крестовый брат,
Он, Алёша, Добрыни не ослушается».

И поехал Добрыня по Алёшу послом.
Не дошедши, Добрыня низко кланялся:
«Уж ты гой еси, Алёшенька Попович млад,
А поедем-ко-ся в красен Киев-град —
Ведь зовет тебя на пир Володимир-князь
Хлеба-соли есть, пива с медом пить!»

А тут витязи изотказывались:
«Не поедем мы к собаке Володимиру —
Не умел встречать при приезде нас,
При отъезде звать не к лицу идет!»

Неотступен Добрынюшка Никитьевич:
«Ай, поедем мы, Алёша, со дружиною, —
Отказали вы князю Володимиру,
Не отказывайтесь на богатырский зов:
Ведь зовёт атаман Илья Муромец,
Да зовёт и Дунаюшка Иванович,
Да зовёт и Василий Игнатьевич,
Да все витязи зовут святорусские!»

Откликался-соглашался Алёшенька:
«Отказал я псу Володимиру,
Да важнее князя богатырский зов.
Вороти, дружина моя верная,
Лошадей-коней в стольный Киев-град!»
Прилетали соколики ясные.
Привечал-говорил Володимир-князь:
«Многолетно здравствуй, ясный сокол наш,
Богатырь Алёша со дружиною!
Победили вы много супостатов-врагов,
Не пустили полонить стольна Киева.
А пожалуем мы села вам с приселками,
Города с пригородками-посадами,
И казна не закрыта теперь будет для вас.
Вы пожалуйте, гости, во застолицу,
Будет место вам самое почетное.»

Отвечал Алёша Володимиру:
«Поздно, князь, откупаться, задабривать нас.
И не надо нам сёл с приселками,
И не надо городов с пригородками,
И не надо ни золотой казны,
Захочу — тебя, Владимир, я и так прощу,
Захочу — и коней поверну я прочь...

Расходилося сердце богатырское.
Не во гриднице, не во княжеской
Созову я богатырство святорусское.
Будет воля твоя — и отпустишь нам
Пива пьяного, меду стоялого,
А не будет воли — мы и так уйдём!»

Закручинился Владимир, опечалился, да
Богатырского слова изломить нельзя.
Отпускал Владимир все просимое.
Уезжали дружины богатырские
В чисто поле на свой, на богатырский пир.
Оставался Владимир со боярами.

В небесах — солнце красное,
На земле — Володимир молодой,
Ясен сокол Святославович:
Он для всей святорусской земли —
Князь — Ласковое Солнышко.

После ратных походов и сеч
Ныне мир и покой на Руси:
Поутишены крикливые,
Позамолкли строптивые,
Покорёны непокорные.

Призапали печенеги во степях,
Замирилися ятваги при морях;
Землям западным — гроза, сам Оттон
Оробел перед Владимиром:
Не пойдет войной на светлую Русь.

И на той ли да на радости
Володимир Красно Солнышко
Созывал гостей со всех волостей:
От холопа мужика-вахлака [19] Вахлак — дождевой пузырь, здесь неуклюжий, грубый.
До боярина вельможного
Сокликал на весёлый, славный пир.

Пировляне разгулялися,
Языки поразвязалися,
Распахнулись души хмельные,
Под задор порасхвасталися,
Пуще прочих боярская спесь
У бояр распузырилася.
Лихо каждый один над другим
Похвальбищей возвышается.
Этот пузом да несметной казной,
Этот грузом корабельным да женой,
Тот владеньями окольными,
Тот заморскими диковинами.

Ай тих один детина, молчалив,
Не спесив, не криклив, не говорлив.
В летний полдень во зелёной во траве —
Не без жухлой былиночки;
На веселом, на разгульном на пиру
Не без мо́лодца кручинного.

Да и что попристрело с тобой,
Буй Данило свет Денисьевич?! —
На ловитвах добычлив ты:
В синем небе на гусей-лебедей,
В чистом поле, в тёмном лесе на зверей —
Ты ловец, ты стрелец-удалец,
Батьку старому — гордость-сын,
Разудачливый охотник Ловчанин.

Ах, что с добрым молодцем:
На пиру один печален-молчалив,
И ничем не выхваляется?!

Пало на душу унынье-тьма,
Сердце чуем започувствовало
Неминучую-лихучую беду.
Что ты ноешь, сердце, ноем-тоской?
Ты скажи-поведай разуму:
Ты какою скорбью скорбной скорбишь?
Да молчит бессловесное,
Да кручиною безвестною томит!

Володимир Святославович —
Очи зорки соколиные,
Повороты-речи скорые,
А по роду — от мужички сын:
Очи видят широко-далеко,

А душа-та разволнованная,
Ей печаль-тоска чужая больна,
А мужичкиному сыну спесь чужда —
Он вставал, подходил, говорил:
«Гой, Данилушка Денисьевич,
Не твои ли мысли храбрые
Носят разум твой на важные дела,
Не твои ли стрелы с лету бьют
В небе птицу, зверя — в тёмном лесу,
Не твои ли плечи буйные мечом
Рассекают врага на две полы —

Почему ты наш весёлый пир
Скорбью скорбной опечаливаешь?
Аль тебе у нас невесело?
Аль ты беден, нет казны у тебя?
Али нет молодой жены?
Аль твой добрый конь да клячей стал?
Аль вносилось платье цветное?
Всё я дам тебе — встань возвеселись!
Выпей чару из моих княжьих рук!»

«Выпью чару княженецкую
Из твоих рук, Красно Солнышко,
Не найду на дне радости!

Не обижен богом-господом я,
Не обойден твоей милостью.
Дом мой — чаша полная,
Есть хозяйка, молодая жена!
Есть она и золотая казна,
Конь мой не изъездился,
Цветно платье не сносилося!
Да душа моя тоской удручена,
Скорбью чёрною она омрачена —
Отпусти меня с миром, князь!»

Уходил с веселенья Данил.
Шум-гром-смех-спор-разговор.
На пировле веселяги веселы.
Позагружены яствами столы.
Круговые чаши пенятся.

В шумен час восподнялся князь —
Тишина повисла в гриднице,
Слово молвит Красно Солнышко:
«Гой вы, гости вы, братья-князья,
Все бояре именитые!
Вы все переженены,
Я один только холост — не женат!

Поищите вы сужёную мне,
Расхорошую-пригожую —
Где она есть, невестонька моя?
И лицом и очами ясна,
Лебединою статью статна,
Смыслом-разумом-умом сверстна‚
Знает грамоту русскую —