Павел Крусанов - Калевала

Но, услышав эти речи, тотчас ответили струны кантеле:

Осторожно подняли люди поющий многострунный короб и положили его на колени мастеру, под искусные руки, создавшие это чудо.

Поднялся Вяйнемёйнен на серебряную скалу отрады, сел на золотой песенный камень, взял кантеле и, смочив два больших пальца слюною, сказал:

— Сходитесь ко мне все, кто не слышал еще усладу вечных рун под напев кантеле!

И запел многострунный короб под руками Вяйнё, поплыли сладкие звуки из-под пальцев старца, и сплелись песня с песней под звон радостных струн, тон которым дали щучьи зубы. Из лесов, заслыша дивные звуки, сошлись внять песне звери: прискакали, прыгая с ветки на ветку, белки, прибежали горностаи, вышел к скале лось, не утерпели рыси, проснулся на болоте волк, и даже медведь поднялся из сосновой чащи и вскарабкался у скалы на ель, чтобы послушать песни Вяйнемёйнена и подивиться ликованию кантеле. Вслед за ними и седой Тапио, хозяин Метсолы, со своим лесным народом поднялся на гору, чтобы услышать дивную игру, а хозяйка Миэликки надела синие чулки с красными подвязками и присела на широкий трутовик у вершины березы, откуда слышны были игра и песни Вяйнемёйнена.

На чарующие звуки прилетели к скале небесные птицы: присел на камень орел, оставивший птенцов ради искусства героя, спустился из-за туч быстрый ястреб, прилетели с болота утки, снялась с озера стая лебедей, и сотни зябликов, чижей и жаворонков взвились над вещим старцем. Даже дочь луны и прекрасная дочь солнца, ткавшие на облаке серебряные и золотые ткани, выпустили из рук челноки и не заметили, как оборвались драгоценные нити, только услышали дивные звуки многострунного кантеле.

И в водах не осталось такой рыбы, которая не устремилась бы предаться восторгу песни и ликованию струн: высунули из рек нескладные морды щуки, добрались до рифов семги, поднялись из глубин сиги и красноглазые окуни, стаей приплыла серебристая корюшка и затихла в камышах, чтобы послушать напевы Вяйнемёйнена. На морском цветке, с бородой из зеленых трав, поднялся из пучины Ахто — никогда не слышал он такой игры и столь дивных песен. Собрались на прибрежье и дочки его русалки — расчесывали волосы золотыми гребнями, да, как услышали чудные напевы, уронили гребни в волны. Даже Велламо — морская царица в платье из подводных трав — пробралась в тростники, чтобы послушать вечные руны, да, облокотившись о камни, сладко задремала от чудных звуков.

Три дня играл Вяйнемёйнен, и не осталось никого из тех, кто слышал звуки кантеле, чье сердце не тронула бы песня и кто не уронил бы, умилясь, светлую слезу. Плакали юноши и старцы, плакали мужи и герои, плакали холостые и женатые, рыдали длиннокосые девицы и жены — так чудесны были напевы вещего Вяйнё. Плакал и сам рунопевец: больше брусники, крупнее горошины бежали из очей его слезы. По щекам катились они на бороду и крепкую грудь — дальше по коленам струились на землю и падали со скалы крупными каплями в глубины вод.

Наконец кончил играть Вяйнемёйнен, снял плавные пальцы со струн и сказал:

— Найдется ли кто среди юных, среди отважных сынов здешнего племени, кто собрал бы мои слезы в глубинах вод?

Но никто не взялся отыскать в воде упавшие слезы Вяйнемёйнена. Тогда, оглядевшись, увидел вещий старец неподалеку черного ворона и обратился к нему:

— Принеси мне, ворон, обратно мои слезы — дам я тебе за это пеструю шубу из перьев!

Но, как ни старался, не смог ворон достать его слез. Поманил тогда Вяйнемёйнен к себе синюю утку и сказал ей:

— Любишь ты нырять в воду, так ступай собери в глубинах мои слезы! Будет тебе славная награда — пестрая шуба из перьев!

Тотчас нырнула утка в глубокие воды под скалой и на черном иле собрала в клюв все слезы Вяйнемёйнена. Принесла она их в ладонь рунопевцу, и увидели все, что чудесно преобразились слезы, став голубыми жемчужинами размером с голову касатки, какие служат украсой царям и утехой могучим.

А синюю утку за службу одел Вяйнемёйнен в пестрые перья.

Вскоре отправились добытчики Сампо дальше, в сумрачную Сариолу, где губят храбрых и смертью встречают героев, — Ильмаринен с Лемминкяйненом налегли на весла, а вещий старец взял в руки кормило. Направил Вяйнемёйнен лодку твердой рукой через бурные потоки и пенистые волны к знакомым перекатам у пристани хозяйки Похьолы.

Минуло время, и прибыли герои Калевалы в Сариолу. Вытащив челн на обитые медью катки, прошли они прямо в дом старухи Лоухи.

— Зачем явились? — со злобою насторожилась хозяйка Похьолы. — С какой заботой пришли вы сюда?

— Пришли мы к тебе за Сампо, — открыто сказал Вяйнемёйнен. — Хотим мы поделить изобильную мельницу, чтобы и наша земля получила от нее радость.

— Не делят меж охотниками белку, — огрызнулась Лоухи, — и куропаткой лишь один насытится. Только мне будет служить Сампо, и не видать ему иного владыки!

— Если не хочешь, чтобы миром взяли мы половину, — сказал Вяйнемёйнен, — то возьмем мы силою все без остатка.

Разозлилась на такие речи Лоухи и созвала народ Похьолы: мужей с мечами и молодцев с копьями — на погибель дерзким героям Калевалы. Но, ничуть не страшась, взял Вяйнемёйнен свое кантеле и поплыли из-под плавных пальцев чудные звуки: заслушались мужи Похьолы игрою, и повлажнели их глаза, а руки ослабли. Зачаровал вещий старец врагов, а как обессилели они, достал из кожаного поясного кошеля стрелы сна и навел на глаза воинов дремоту — запер на замок веки всему народу мрачной Сариолы.

Из дома Лоухи отправились герои к медной скале, где за девятью замками хранилось в недрах изобильное Сампо. У крепких ворот пропел Вяйнемёйнен тихонько заклинание, и от его негромких слов затрещали на воротах засовы, а створки покачнулись с тяжелым скрипом. Чтобы не проснулись зачарованные сном враги, смазал мастер Ильмаринен замки жиром, а петли — салом и одним лишь пальцем легко отворил запоры. Распахнулись глухие ворота, и сказал Вяйнемёйнен:

— Ступай, Лемминкяйнен, за Сампо — ты прежде всех обернешься!

Без просьб готов был похвалиться удалью Ахти и, ступив к темному зеву пещеры, сказал товарищам:

— Вот увидите, только ударю ногой — и сворочу Сампо! Войдя в гору, ударил Лемминкяйнен Сампо пяткой, но даже не шевельнулась на нем пестрая крышка. Тогда, уперев колено в землю, обхватил Ахти мельницу руками, но и тут не удалось ему сдвинуть Сампо — крепко держали его цепкие корни. На счастье пасся неподалеку могучий бык Похьолы с рогами в сажень и мордой в полторы сажени: захватив с поля плуг, привел того быка Лемминкяйнен в медную гору и, пройдясь вокруг изобильной мельницы, выпахал сошником все ее крепкие корни. Тут покачнулась на мельнице крышка, и тогда, взявшись дружно за тяжелое Сампо, вынесли герои Калевалы его из недр утеса и положили на дно лодки. Спустили мужи челн, груженный добычей, с катков в воду, взошли на него сами и, оттолкнувшись веслом от берега Похьолы, вывели лодку на широкую гладь.