Павел Агеев - Пеладжиос и Эвелина. Поэма в Прозе

Гермес показал путь.
Словами даль приближая,
Где неведанные живут
Ужасные сёстры Граи.

Белокрылые сандалии
Взмыли вглубь небес
И оттуда Персея спускали
В одно из темнейших мест.

Там мрак пахнет смертью,
И дно указывает вниз.
Повсюду скрипят ветви
Сухостью обезвоживая жизнь.

Эхо разгоняет дрожью
Пустоту напуганной тишины.
Смехом пропитанным ложью
В лучах заклятой темноты.

Осколки разбитых сердец
Скалят одинокой волчицей зубы
И их неутомимый блеск
Вновь чью-то любовь губят.

Руинами кошмарных снов,
Окружают холодные камни.
Их медленно покрывает мох
Погребая вечной тайной.

На огромно-скалистой плите
Пылает тусклый костёр.
Плита лежит на воде,
Испаряя глубь мёртвых озёр.

На разваленные стены
От едва живого огонька,
Падают три ужасные тени
И у одной властвует рука.

Сменилась недолгая власть
Рукой другой тени.
Бережно взявшей глаз,
И прозревшей мгновением

Это три сестры Граи.
Они рождены старухами
С редко-седыми прядями.
Обреченными на вечные муки,

Они рождены слепыми.
Но не слеп их приговор
На троих глаз единый,
Прозревает мрачный взор.

Персей провёл рекогносцировку,
Ища уязвимость старух.
И импровизированной уловкой,
Разомкнул замкнутый круг.

Юноша был очень хитёр.
Дождавшись нужного момента,
Он выкрал глаз сестёр
И тут же всё померкло.

Старухи шокированы тьмой
Ударяются в слепую панику,
И слышат у себя за спиной
Голос неизвестного странника.

– Я отдам вам ваш глаз,
Если только вы мне скажите,
Как выбраться мне от вас
Минуя темнейшей стражи.

А ещё вы мне поведайте,
Где живут Стигийские нимфы.
А не то я ваше зрение,
Безжалостно вскормлю грифам.

Сёстры дорожа единым глазом,
Тут же открыли тайну.
И одна из них указывает
Вглубь бесконечной дали.

Сказав, как выбраться
Из царства мрачных теней,
Чтоб светом вновь насытится
В объятиях солнечных лучей.

Ещё она шёпотом упомянула
Реку мёртвых – Стикс,
Где течение лучами лунными,
Утопает неприкаянный крик.

Там Стигийские нимфы живут,
Возле мрачных врат Аида.
Но они гостей не ждут
И обратный путь не видан.

Выслушав слепых старух,
Персей бросил глаз в песок
И сделав блуждающий круг
Покинул зловещий порог.

Вновь взмывает в небеса
И парит над миром
Туда, где утаивает земля
Вход в подземелье Аида.

Там, где бирюза лазурью
Омывает пляж волной,
На том берегу ликует
Пещера мрачной тьмой.

Взирая сквозь вуаль бед
Персей вглубь интриги вошёл.
Едва увидев солнца свет,
Как вновь его он лишён.

Кругом сырость и мрак
Смерть со страхом играет
И с дрожью в стенах
Гул эхом сопровождает.

Мимолётно скоротали
Персея далёкий путь
Его белокрылые сандалии
Унесли в таинственную глубь.

Гнев волчьим воем запел,
Жар себя удушьем питал,
А Персей с восторгом смотрел
На огненно-скалистые врата.

Словно над огромной горой
Солнце закатом догорает,
Недостигаемой высотой
Врат величие восторгает.

Повсюду обглоданные кости
Белеют в ладонях теней
И в два человека ростом
Объём стальных цепей.

Вой забытого отшельника
Эхо затягивает узлом
И три огненных ошейника
Удерживают неистово зло.

Вместо солнечного неба,
Тень кровоточащих луж.
Это верный пёс Цербер
Сторож Аидовских душ.

Его ужасающий лай
Рушит скалистые горы,
Судорожно сотрясается луна.
Наитемнейшим покровом

Персей медленно переступал.
Вытесняя из сердца страх
И он видел, как полыхал
Огонь в его увядших следах.

Но тут он услышал нечто,
Прелесть неслыханного пения
Он жаждал этого вечно
То, что вдали таят тени.

Невиданную даль таинства
Окутывает густой туман,
Кружа в медленном танце
Смерть и вечный обман.

А за туманным занавесом
Ликует река Стикс,
Волнами душ она касается,
Порождая небывалый риск.

Маняще-сладкие плоды
Хранят мерзкие грифы
Из жутко-мрачной воды
Выходят Стигийские нимфы.

Три прекраснейшие девы,
Соблазнительно обнажённые,
Страстью пышущее тело
Манит взор влюблённый.

Длинные вьющиеся локоны,
Волнами завивают кудри.
По плечам струятся потоками,
Они едва прикрывают груди.

В глазах цветёт оазис
Губы ярко пылают огнём.
Нимфы, жаждущие экстаза,
Бодрствуют эротическим сном.

Их прелестно-неземные голоса
Душу обнимают песней,
Лирика нежно ласкает небеса
И соблазну целует перстень.

Сексуальный аромат пьянит,
Достигая возбуждённого апогея,
Сердце не контролирует ритм,
И дурман поработил Персея.

Стикса порывно-бурное течение,
Веками высекло из рифа,
Для сексуального развлечения
Ложе соблазнительным нимфам.

Оно мягкой шкурой застилается,
А девы – возбуждённые львицы,
Страстно-грациозно извиваются
И манят присоединиться.

Сама непорочность облизывается,
Юноша во власти возбуждения,
Ранее не познавши близости,
Он вкушает плод искушения.

Глубь поверхностных поцелуев
И жадно-ненасытные ласки
По пышущим телам рисуя
Тьму обогащают красками.

Стоны в танце эхо кружит,
Затмевая развевающим веером,
Вопли в реке заблудшей души
И лай наизлейшего Цербера.

Вечность пряного наслаждения
Сексуально-замкнутого круга,
Прервало одурманенное мгновение
И разомкнуло ласкающие руки.

Персея озарило сознание,
В окружении обнажённых дев
И то, эротичное воспоминание,
Озвучил их блаженный припев.

Обычно соблазнительницы у ног
В страстном рабстве оставляют,
Но Персей оказался полубог
И нимфы его отпускают.

Чтоб защита прочной скалы,
Могла Медузе противостоять
Он попросил у них дары
И они не смогли отказать.

Сердце от восторга трепещет,
И ветер радость навеял.
Три божественные вещи
Нимфы даровали Персею.

Из гнева гроз выкованный
Меч громовержца Зевса,
Гром львиными рыками
В нём заточили поднебесье.