Юрий Ермаков - Тайна Порфирия Иванова. Роман-исследование. Роман-игра

Подошёл Порфирий к жене и, ни слова не говоря, повалил её на постель, на живот перевернул, а сам начал своими руками по позвоночнику бегать. Побегал, побегал, нашёл точку, да как надавит на эту точку. Из глаз Ульяны искры посыпались. Боль страшная всё её существо пронзила.

– Да что ж ты делаешь-то, ирод проклятый, – завопила Ульяна. Порфирий отошёл от неё и говорит:

– В последний раз помогаю тебе по своей воле. Боле не притронусь, пока не попросишь.

Сказал и пошёл на двор продолжать зарядку делать. А Ульяна села на постели и с удивлением и страхом стала «больной» рукой двигать. А та двигается и даже памяти о той боли, что только что была, не оказывает. Будто и не болела вовсе. И не висела только что плетью.

И вот сейчас, по прошествии тридцати лет, лёжа в постели, и уже полгода не вставая, Ульяна вспомнила тот случай. И вспомнила она не чудесное излечение руки, а ту страшную боль, что предшествовала выздоровлению. И страх этой боли затуманивал её разум. Соседка, что ухаживала за ней, сколько раз просила её усмирить гордыню.

– Попроси Паршека – он тебе поможет, – говорила она.

Но не гордыня тут руководила Ульяной, а страх, животный страх перед болью. Да и всю жизнь, пока она жила с Порфирием, никак она не могла взять в толк – чего это люди к нему идут, да ещё и благодарят за здоровье и науку. Сама она, так же как боли, как огня боялась холода и всегда уходила, чтобы не смотреть как муж её своих пациентов водой обливает. Да ещё на снегу и на морозе.

Как страшно выйти во двор, набрать ведро воды и вылить его на себя, стоя босиком на холодном снегу, точно также страшно забыть себя и целиком отдать себя людям или своему самому близкому человеку. Эгоизм основан на страхе потерять себя, страх заболеть после обливания сродни эгоизму. Всю жизнь Ульяна была благодарна Паршеку за спасение, за заботу о ней и детях, но благодарность это не Любовь. А Любить, то есть потерять себя и слиться в единое целое с другим человеком, – очень страшно.

Так всю жизнь и не смогла она переступить ту черту, за которой её ожидала Любовь. Страх потерять себя был сильнее. И так за всю жизнь она не поняла, что жить в Любви намного лучше, чем в Страхе. Такова её природа, такова её судьба. Жалко её было Паршеку, но он ничем не мог ей помочь. А передать свой опыт, рассказать о том прекрасном чувстве, о той прекрасной стране, в которой он жил, он не мог. Переступить эту черту может только сам человек! И Порфирий никак не мог понять этого её упрямства. Ему невдомёк было, что Ульяна, выросшая в городе, оказывается до мозга костей была пропитана городской отравой, где каждый сам за себя. Не случайно фамилию она носила – Городовиченко и не захотела сменить её на Иванову, когда они свой брак с Порфирием регистрировали. А городские люди, испорченные и развращённые благами «цивилизации», ни в какую не желали быть здоровыми по системе Иванова. И Ульяна умом-то понимала, что Порфирий прав и видела результаты его работы, но семейная, глубоко уходящая психология, не давала ей преодолеть этот барьер.

– Не хочу я, как куропатка, в сугробе ночевать, – говаривала Ульяна.

– Так это у Природы ещё заслужить надо, – отвечал ей Порфирий.

– А мне это надо? – парировала Ульяна, когда ещё была здорова, – я и так, без твоего холода, проживу.

И действительно, Ульяна и сыновья болели очень редко. Она думала, что это её заслуга, а на самом деле Порфирий каждый день просил у Матушки Природы здоровья не только себе, но всем своим родным и близким. И Природа выполняла его просьбу.

Порфирий вначале пробовал приобщить её к своему делу, но потом понял, что Ульяну не переделаешь, а сама она вряд ли сможет преодолеть тот животный страх, что поселился в её предках, которые ушли от Природы в город. А когда открылось ему другое зрение, он своими новыми глазами видел ту чёрную змею, ту Чёрную Ламию, про которую дедушка ему рассказывал, что сосала из Ульяны её жизненные силы. Сколько раз спрашивал он у Матушки-Природы – можно ли как-то порубить этих змей? И сколько раз Матушка-Природа отвечала:

– Тебе это пока не по силам. В одиночку ты не справишься. Расти помощников.

И тогда Порфирий послушался. И змея высосала все силы Ульяны. Это только недалёким людям ясно было, что Ульяна ушла из этого мира, потому что упала со скирды и расшиблась. На самом деле падение произошло значительно раньше. Страх смерти заставил её попросить Паршека вылечить её, но он сказал: «Иди в Природу, проси меня». Не пошла и не попросила, а у Природы блата нет. И ушла Ульяна в мир иной. Горько горевал Порфирий от безсилия.

Сын Порфирия, Яков, утверждает, что мать умерла легко и всю жизнь, после того как Порфирий занялся своей закалкой тренировкой, почти совсем не болела. Однако, другие люди говорят, что умерла она после падения со скирды. Сильно расшиблась. А теперь вспомните сон Порфирия про скирду, которую ему удалось победить. Вот так и получается, если взять этот образ: один человек победил скирду, а другого человека скирда победила.

П. К. Я уж давно понял, что за мной пойдут немногие. Человеком очень нелегко быть, а многие лёгкой, тёплой жизни ищут. Я ведь холод, может быть, посильнее их чую, но терплю и не боюсь его, а они боятся – вот и болеют. Человек же должен быть в первую очередь ко всему жизнерадостный и здоровый. Когда в Природе солнышко, то он успокаивается, человеку нравится уютное и приятное. Он стремится создавать себе на завтрашний день своими действиями нужные условия. Но Природа начинает ему мешать в его делах. Начинает идти дождик, становится сыро и неуютно, атмосферное условие изменяется, и человек становится обиженный на Природу. А раз появилась обиженность, то до его тела пролезла болезнь. Найти путь-дорогу, идя по которой, болезнь не станет проникать в организм, он пока не научился. Постоянно с Природой человек идёт на рожон.

Ф. А вы считаете, что нашли этот путь?

П. К. Нашёл.

Ф. Но вы же сами сказали – за вами пойдут немногие.

П. К. Именно так.

Ф. Значит, ваш путь не панацея?

П. К. Чего?

Ф. Не универсальное средство, не всем оно подходит. Вот вашей жене, например, он не подошёл. Давайте возьмём Африку. Там ведь тоже много болезней, а холода нет. Как быть?

П. К. Я русский человек, но в Африке своя Природа и с ней тоже воевать не надо, а надо её понять. Холода там нет, значит есть какие-то другие стороны, которые человек не принимает, от сюда и болезни. А потом, в Африке тоже должен свой Иванов появиться, и в Америке, и в Австралии. По всей земле это делать надо. Вот мы в России революцию совершили, а по всей земле она не пошла, поэтому и война началась и люди друг друга убивать стали. Очень много от самого человека зависит. Вот я в революцию пошёл, большевиком сделался. Мне в руки наган дали и велели идти людей убивать. Я не пошёл, наган сдал и отошёл от большевиков.