Юрий Ермаков - Тайна Порфирия Иванова. Роман-исследование. Роман-игра

Ф. На это надо смелость иметь. Я, честно говоря, большевиков всегда побаивался. В семье моей все учителя были – и отец, и дед. И я, по началу, тоже в учителя собирался, но увлёкся философией, университет закончил, вот тут революция и случилась. И философы стали не нужны.

П. К. Я так понимаю – сначала дело, а уж потом философия, то есть осмысление этого самого дела. Понимание, так сказать, глубины происходящего.

Ф. Да, вероятно, так и должно быть, но нас учили по-другому. Ведь рождение мысли и её обдумывание – это тоже в своём роде дело.

П. К. В любом разе практика нужна. Пусть сначала мысль, но потом – практика.

Ф. Ну философы тоже кое до чего додумались. Нас тоже эти вопросы мучают. Как так получилось, что в своей истории человек попал в зависимое состояние от Природы? И было ли когда-либо на Земле так, что он был независим от неё? Сейчас существуют два взаимно противоположных взгляда, которые рассматривают и доказывают вектор развития человека. Одно направление – это общепринятая теория эволюции человека. А второй взгляд – гипотеза его деградации. С точки зрения классической науки в нашем сознании укрепилась мысль, что все мы произошли от зелёных водорослей, которые развиваясь, прошли все стадии до примитивных существ, вплоть до обезьян, и далее – до современного человека. Однако, есть и другая теория, прямо противоположная – Ведическая теория эволюции. У человека Ведической традиции противоположное восприятие времени и истории. Для него эволюция – это регресс – переход от совершенных существ к менее совершенным.

П. К. Э-э, Философ, а ты кому-то об этом рассказывал?

Ф. Вот за эти рассказы я здесь и очутился. Когда я во всеуслышанье объявил это в научном мире, меня и сочли умалишённым.

П. К. Понимаю тебя, ох, как понимаю.

Ф. Я знаю одного человека, который уверен, что на Земле периодически появлялись и уходили целые цивилизации людей, которые никоим образом не были связаны с животными, неандертальцами, корманьольцами и т. п. Те же неандертальцы, как он утверждает, это деграданты от людей высшей самоорганизации. Более того, он доказывает, что на Земле сосуществуют совершенно разные виды людей, не связанных между собой общей генетикой.

П. К. Это что же за наука такая – генетика?

Ф. Это запрещённая у нас наука. Вы, пожалуйста, никому про это не говорите.

П. К. Были у меня мысли на этот счёт, Философ, я так думаю, что обезьяны – это бывшие люди.

Ф. Совершенно верно!

П. К. Было, было такое время, когда человек жил и ничего не творил. Его окружало живое, ток электричество, магнето. А когда ему пришлось менять в жизни свою форму, он кровью облился. Он наполнил своё тело чужим. Один попробовал, и другому понравилось это делать. Ничего лучше этого не нашли и стали применять. Так началась история жизни человеческой, воровская и убийственная.

Ф. Наверно, история об Авеле и Каине, что в Библии описана, в аллегорической форме об этом и говорит.

П. К. Паршек это давно понял. Он людей не стал слушать, а избрал свою дорогу, природную, живую, самую плохую и холодную. Мы в природе родились для жизни и взяли своё направление и ритм, стали для самих себя дело делать, да не одно, а много. В этом деле человек ошибся и погиб. Это в людях нехорошее развитие. До этого люди жили без труда и не кушали. Им было легко. А когда они стали это делать, они на веки веков умерли. Этой смерти раньше не было, её развили люди в процессе жизни.

Ф. Вы прямо бальзам мне на душу льёте. Это же и есть Ведическая философия! Вот в чём историческая ошибка человека, из-за которой он от коллективной природной жизни высшего уровня перешёл к индивидуальной, частной жизни, приведшей его к болезням и смертям!

П. К. А не пора ли, дорогой Философ, принять холодной водички на голову?

Ф. Пора, Порфирий Корнеевич, с превеликим удовольствием и радостью. Честное слово, я уже не могу обходиться без этой процедуры. Так, знаете ли, оживляет весь организм и мышление в том числе.

И они пошли на «процедуры» или, как называл их Порфирий – купание в волнах Природы. Он объяснил Философу, что это не просто «процедуры», а священнодействие. Чем отличается человек от существа в образе человека? Тем, что Человек – священнодействует, то есть наполняет любое действие высшим смыслом, а не механически выполняет какое-то телодвижение. И поэтому Человек не может, например, убивать, потому что убийство есть разрушение того, что создано Богом и его никак невозможно сделать священнодействием. На что Философ возразил, что и убийство некоторые «священнослужители» оправдали принесением жертвы Богу. Даже в Новом Завете сказано, что Бог сам принёс в жертву своего сына Иисуса Христа. На что Порфирий ответил просто:

– Значит —то не Бог был, а его противник.

И Философ согласился, помня о том, что многое в этих книгах перевёрнуто с ног на голову.

Искупавшись в волнах Природы, они разошлись по своим палатам. Порфирий вновь принялся за свои мемуары.

Если бы Порфирия спросили, почему он пошёл именно в это место, он вряд ли мог ответить на этот вопрос. Он просто доверился своему чутью и шёл туда, куда несли ноги. Он знал, что ноги несут его туда, где он в данный момент нужен Природе. Он уже был её частью, и они совместно делали необходимые дела. Так он очутился в одном селе на берегу Чёрного Моря.

Чтобы очутиться в этом селе, ему пришлось долго идти по горным тропинкам, сначала вверх, а потом вниз. Тропинки много раз разветвлялись, но Порфирий без колебаний сворачивал именно на ту, которую надо, и, в конце концов, вышел к этому селу. Оно располагалось недалеко от моря. Море в этом месте образовывало удобную бухту, в которой лодки и корабли находили своё пристанище.

Как только Порфирий появился на улице села, его сразу заметили мальчишки. Его голый вид произвёл на них впечатление. Сначала они удивлённо раскрыли рты, но потом с криком побежали по селу. Они кричали, что Бог сошёл с гор. Пока Порфирий дошёл до середины села, вокруг него уже образовалась толпа любопытных мальчишек и девчонок. Однако, близко подойти к нему они побаивались. Порфирий шёл и улыбался. Повстречав на пути старую женщину, Порфирий ласково пожелал ей здоровья. Она ответила ему тем же.

Тем временем со стороны моря на село надвинулась огромная чёрная туча. Подул сильный ветер, начался дождь. На море понялся шторм. Волны набегали на берег и с грохотом обрушивали водяные валы. Ветер был такой силы, что начали падать телеграфные столбы. Порфирий понял, что от него требуется. Он спустился на берег, прошёл по каменному пляжу и вошёл в море, прямо в набегавшую волну, которая хотела выбросить его на берег, но Порфирий нырнул под неё и погрузился в море.