Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Байкала-озера сказки Том I разд.2

— Кто-то у нас есть, — говорит другой, потянув носом.

— Раз он был и не ушел, значит, он не боится нас, — сказал третий.

— Если он не боится нас, надо с ним подружиться, — добавил четвертый.

Все согласились.

— Эй, кто там? Ты слышишь, что мы решили, выходи! — кричат разбойники.

— Я — бедная девочка, я заблудилась в тайге, проголодалась, — ответила охотникова дочь, — я убежала от злого шамана…

И осталась охотникова дочь жить у разбойников, и стала она им варить и стряпать. И так полюбилась разбойникам девочка, что они не оставляли ее одну, а караулили по очереди: мало ли что может случиться!

Услыхал как-то шаман о девочке, которая живет в лесу, живет без матери, без отца, а охраняют ее семь грозных разбойников. Переоделся шаман во все женское, пошел в лес, ищет охотникову дочь, а сам делает вид, что ягоды собирает. Девочка в ту пору сидела в землянке у окна. Увидал ее шаман и говорит:

— Девочка, не подашь ли мне воды?

Налила охотникова дочь воды и подает. Шаман напился, поблагодарил:

— Возьми-ка вот эту ягодку, поешь ее, дочь моя, посмотри, какая она спелая, сочная.

Отказывалась сначала охотникова дочь, но, чтобы не обидеть добрую женщину, взяла ягоду в рот. Только взяла — свалилась замертво.

Караульный разбойник все это время спал, а проснулся — девочка мертва. Загоревал разбойник и побежал в лес — давиться. К его счастью, подоспели тут остальные. Рассказал им разбойник, что случилось.

Старший говорит:

— Не дело ты задумал. Вот если ты найдешь виновника да накажешь его как надо — тогда будет дело.

Погоревали разбойники, выбрали гору покруче да повыше, сложили из камней гробницу на самой вершине и положили туда мертвую в стеклянный гроб.

Много дней прошло с того времени. Пришлось в тех местах охотиться ханскому сыну. А места глухие, лес дремучий, горы высокие, реки быстрые — и заблудился ханский сын. Бродил, бродил он по лесам — нет нигде ни дороги людской, ни тропы звериной. И вот видит ханский сын — льется свет с горы, будто звезда опустилась на ее вершину. Поразился ханский сын и направил туда коня. Кое-как добрался до вершины. Видит — лежит девушка в стеклянном гробу, подобная луне и солнцу. Смотрит ханский сын — не насмотрится. У девушки такой вид, будто она только что заснула. До того понравилась ханскому сыну красавица в стеклянном гробу, что он навьючил гроб на коня и направился в путь. Приехал домой. Занес стеклянный гроб к себе в комнату, никого туда не пускает, никому не показывает.

Видит хан: сын его начал худеть день ото дня. Забеспокоился он и отправил сына в степь на лучшем скакуне порезвиться, поохотиться. Волей-неволей поехал ханский сын, а перед тем как ехать, закрыл свою комнату таким замком, что на коне не увезешь.

Как только уехал сын, велел хан позвать кузнецов да сбить замок. Так и сделали.

Вошли в комнату, видят — красавица в стеклянном гробу.

— О, господи, — вознегодовал хан, — вот что сотворили с моим сыном злые силы! Выбросить ее сейчас же!

Подняли слуги гроб, чтобы выбросить его в окно. Но тут случилось, что стукнулся гроб об колоду. А от удара раскрылся у девушки рот и выпала ягода. Девушка ожила. Она была так хороша, что если кто посмотрит на нее, тот больше не в силах отвернуться.

Удивился хан, подобрал выпавшую ягоду и, расщепив ее на кусочки, дал мышонку — мышонок подох сразу; дал собаке — подохла и собака. Понял хан, что случилось, послал во все концы наказ, чтобы отыскать преступника.

А сын хана тем временем вернулся. Увидел он, что его красавица воскресла, влюбился еще больше и женился на ней. Родился у них сын. Решили устроить праздник в честь ребенка, и отец уехал в северные леса добыть побольше соболей, изюбров.

Узнал шаман, что охотникова дочь жива, и не только жива, а в ханском доме живет, за ханского сына замуж вышла.

Потерял шаман со зла покой, оделся он женщиной, отправился к хану.

— Возьмите меня в няни, я колыбель хорошо качаю, хорошо песни пою, — говорит шаман ханше. Обманул шаман ханшу, стал няней.

Охотникова дочь пуще глаза берегла свое дитя. Но однажды забыла она закрыть дверь. Этого и ждал шаман. Зашел он в спальню, застал охотникову дочь сонную. Зарезал шаман ребенка, обмазал кровью губы, нос, руки матери, а нож спрятал ей под подушку.

После этого прибежал коварный шаман к хану и говорит:

— Господи помилуй, посмотрите, хан-отец, что наделала ваша невестка! Она зарезала свое дитя и напилась его крови…

Не поверил хан. Бежит в спальню — все так, как говорит «няня». Помутился от ужаса разум у хана.

— О, проклятая, о, людоедка! За что же ты убила дитя свое? Слыхано ли, чтобы мать сожрала своего ребенка, виданное ли это дело? Выбейте ей глаза, сломайте ей руки, привяжите ей на спину младенца и выгоните ее вон.

Выбросили охотникову дочь с выбитым глазом, со сломанной рукой из ханского дома, и побрела она с мертвым ребенком на спине. Измучилась, исстрадалась она, почернела от горя, пока не нашла студеный ручей у подножья горы. Кипел тот ручей, бурлил, словно живой. Присела отдохнуть у ручья и видит диво: выполз какой-то червяк из воды, схватил другого червяка, дохлого, потащил в воду. А тот, как только коснулся воды, зашевелился, задергался — ожил и уполз в сторону. Удивилась охотникова дочь и опустила в ручей сломанную руку — рука тотчас же зажила. Умыла она глаз — зажил и глаз. Тогда опустила она в ручей ребенка — ожил ребенок и заулыбался.

Поправились мать с сыном, и пошла несчастная женщина куда глаза глядят. Шла, шла и дошла до конца царства.

Приютил ее какой-то добрый человек, что жил на краю одного селения. Стала охотникова дочь кроить да шить одежду — прослыла большой мастерицей.

Слышит как-то охотникова дочь: хан послал во все стороны гонцов, настает день рождения ханского наследника, ее мужа, и ищут гонцы портного, который сшил бы для наследника самый красивый наряд.

Нарядилась охотникова дочь пареньком, чтобы ее не узнали, пришла в ханский дворец и видит там своих братишек. Их, как прославленных баторов, пригласил хан на праздник. Обрадовалась она, но виду не подала. А когда прошла мимо них, те сразу обратили внимание: родная кровь тянет.

— Ты посмотри, какие у паренька глаза! — заметил один.