Алджернон Митфорд - Легенды о самураях. Традиции Старой Японии

Но вернемся к нашему рассказу. Ореол великой родительской доброты и сострадания проник в самую душу расточительного сына. Ну разве не восхитительно?! Когда он услышал слова отца, хоть и был ужасным и коварным негодяем, почувствовал, что все его тело словно сжалось в тисках, и так или иначе, хотя слезы стояли у него в горле, не мог из-за стыда зарыдать во весь голос. Кусая рукава кимоно, он бросился на землю и лил слезы в полном молчании. Непутевый сын в своей благодарности к родителям не мог ни стоять, ни сидеть. Как видите, истинное сердце человека по природе своей ярких достоинств, но из-за эгоистического потворства пагубным наклонностям эта яркость нашей природной добродетели не видна.

Но продолжим: мот до глубины души проникся великим милосердием, проявленным его родителями, и яркость его от природы доброго сердца снова была возвращена ему. Пробился солнечный луч, и что сталось с тучами своеволия и себялюбия? Все эти тучи рассеялись, и из глубины его души возникло желание поблагодарить своих родителей за их доброту. Нам всем известна история о рубщике камыша, который увидел луну, восходящую между деревьев на болотистых холмах, такую яркую, что подумал, что ее, должно быть, начистили до блеска хвощом, который рос на том самом месте. Когда человек, который был особенно греховен, раскаивается и возвращает себе свою изначальную душу, он становится более совершенным, и свет, исходящий от него, равносилен яркости встающей луны. Как это восхитительно! Итак, сын тотчас же хотел войти в комнату и попросить у родителей прощения, но про себя подумал: «Погоди-ка, если я неожиданно ввалюсь в комнату, все родственники перепугаются и не будут знать, как поступить, а это будет неприятно моим родителям. Я сделаю невинное лицо, будто бы не знаю, что происходит, войду через парадную дверь и попрошу родственников вступиться за меня перед моими родителями».

Крадучись, он вышел из-за дома и обошел его, направляясь к парадному входу. Добравшись туда, он намеренно стал производить громкий шум подбитыми железом каблуками сэтта , громко покашлял, чтобы прочистить горло, и вошел в комнату. Все родственники всполошились, а его родители, когда увидели лицо своего непутевого сына, залились слезами. Что же касается сына, то он не сказал ни слова, а склонив голову, проливал слезы. Через некоторое время он обратился к родственникам:

– Хотя мне часто грозили лишением наследства, и хотя в те дни я легкомысленно к этому относился, но сегодня вечером, когда услышал, что собрался семейный совет, я почувствовал, что сердце мое почему-то охвачено беспокойством и печалью. Однако до настоящего момента я, возможно, погряз в дурных поступках, но, так как теперь определенно изменю манеру своего поведения, прошу вас отложить на некоторое время лишение меня наследства. Я не осмеливаюсь просить долгой отсрочки – я прошу всего тридцать дней. И если в течение этого времени не предоставлю вам доказательств своего раскаяния, лишайте меня наследства – я и слова не скажу. Прошу вас, господа, походатайствуйте перед моими родителями, чтобы они дали мне отсрочку на тридцать дней, и передайте им мои смиренные извинения.

С этими словами он потерся головой о циновку, как скромный проситель, что так чуждо было его характеру.

Родственники, услышав твердый и решительный ответ родителей, заерзали на своих местах и с облегчением вздохнули, когда все так благополучно уладилось. Итак, родственники обратились к родителям с такими словами:

– Просим, отложите то дело, ради которого мы собрались сегодня ночью, – и выложили им сыновние извинения и раскаяние.

Что касается родителей, которые не лишили бы своего сына наследства, даже если бы он и не раскаялся, услышав, что он сказал, пуще прежнего залились слезами радости, а родственники, довольные, что все так счастливо закончилось, убедили сына стать почтительным к своим родителям, и с тем семейный совет разошелся той ночью. Итак, этот нечестивец в мгновение ока стал благочестивым и обращался к родителями как нежный и любящий сын. От своего прежнего греховного поведения он избавился целиком и полностью.

Эта история стала известна по всей стране, и не прошло и полугода, как достигла ушей владельца поместья, который, надев свои благородные очки, навел справки об этом случае и назначил сына старостой своего селения. Вы можете судить, какой эффект произвела такая сыновняя почтительность. Три года спустя после всех этих событий его мать, которая, заболев, лежала на смертном одре, позвала его и сказала:

– Через некоторое время после того, как мы созвали семейный совет по поводу лишения тебя наследства, тем или иным образом твое сердце переменилось, и с тех пор ты стал почтительным сыном, не в пример другим. Если бы ты в то время не раскаялся, а я бы тем временем умерла, моя душа непременно попала бы в ад из-за моего глупого поведения по отношении к тебе. Но теперь, когда ты раскаялся, меня больше ничто не тяготит, и я непременно попаду в рай. Поэтому то, что я войду в сонм святых, будет заслугой твоей сыновней почтительности.

И как повествуется в притче, с этими словами мать, воздев в молитве руки, умерла.

Разумеется, с помощью поступков в своей теперешней жизни мы можем заглянуть в будущее. Если сердце человека неспокойно от его неверных поступков в этой жизни, оно снова будет испытывать муки и в следующей жизни. Неспокойная душа – это ад. Душевный покой – это рай. Беспокойство или покой родителей зависят от детей. Если их дети добродетельны, родители подобны святым. Если дети греховны, родители испытывают муки проклятых. Если когда-нибудь ваша юная душа в приступе безрассудства толкнула вас на поступки, которые принесли беспокойство вашим родителям и стали причиной их слез, просто обдумайте последовательность доводов, которым я следую. С этого времени и далее покайтесь и живите по совести. Если вы станете почтительными, ваши родители с этого дня будут жить счастливо, словно святые. Но если вы не раскаетесь и станете упорствовать в своих греховных деяниях, ваши родители будут испытывать муки ада. Рай и ад – понятия покаяния или не раскаяния. Покаяние – это возвращение потерянного сердца, а также предмет учения. Я еще поговорю с вами по этому поводу завтра вечером.

Моси говорил: «Вот третий палец. Если третий, или безымянный, палец у человека согнут так, что он не может его выпрямить, хотя палец, возможно, не болит, все равно, если этот человек услышит о том, кто может его исцелить, его не остановит то, что ему придется пройти долгий путь, чтобы посоветоваться с ним по поводу своего пальца с изъяном, ведь он знает, как это отвратительно – иметь палец не такой, как у других. Но его нисколько не беспокоит, что будет, если его душа станет отличаться от душ других людей. И вот таким образом люди пренебрегают истинным порядком вещей».