Автор неизвестен - Махабхарата. Рамаяна

По самые уши забрызганы мясом и кровью,
И чревоугодью привержены и сквернословью,

Терзали они плотоядно звериные туши
И жадно хмельным заливали звериные души.

И дыбом поставило все волоски обезьяньи
Ужасное пиршество это при лунном сиянье!

Страшилища расположились в окрестностях древа,
Под сенью которого плакала Джанаки дева.

Палимая горем, страдая телесно, душевно,
Красой несравненной своей не блистала царевна.

В тоске по супругу, подобна звезде, исчерпавшей
Святую заслугу и с неба на землю упавшей,

Бледна, драгоценных своих лишена украшений,
Лишь верностью мужу украшена в пору лишений,

С кудрями густыми, покрытыми пылью обильной,
От близких отторгнута Раваны властью всесильной, —

Слониха, от стада отбитая львом; в небосводе
Осеннем — луна, когда время дождей на исходе.

Волшебная лютня, таящая дивные звуки,
Чьей страстной струны не касаются трепетно руки, —
Царевны краса оскудела с любимым в разлуке.

Прекрасная Сита, — без вешнего цвета лиана, —
В отрепья одета, явилась очам Ханумана.

Сложенная царственно, с телом, забрызганным грязью,
С возлюбленным Рамой не связана сладостной связью.

Глаза ее были тревоги полны и томленья.
Она озиралась, как стельная самка оленья.

И Па́вана сын любовался красою невинной,
Как лилией белой, что грязной забрызгана тиной.

С медовою речью к отшельнице этой злосчастной
Приблизился вкрадчиво Равана великовластный.

«Зачем, круглобедрая, ты прикрываешь пугливо
Упругие груди, живот, миловидный на диво?

Люблю тебя, робкая, чье безупречно сложенье
И неги полны горделивые телодвиженья.

Не бойся меня, дорогая! Таков наш обычай,
Что жены людские становятся нашей добычей!

О дева Митхи́лы! Тебя не коснусь я, доколе,
Желанная, мне не предашься по собственной воле!

Любимая, полно! Богиня, чего тут страшиться?
Гляди веселей! От унынья сумей отрешиться!

Ты ходишь в отрепьях, отшельница, землю нагую
Избрала ты ложем, прическою — косу тугую.

Алоэ, сандал и камней драгоценных мерцанье
Нужней тебе, Сита, чем эти посты, созерцанье…

Тебя ожидает обилие разнообразных
Венков, ароматов, одежд и уборов алмазных.

Напитки, роскошные ложа, златые сиденья
Получишь заслуженно для своего услажденья.
Отдайся мне, дева-жемчужина, без принужденья!

Укрась, безупречно сложенная, нежные члены!
Со мной сочетайся! К чему этот облик смиренный?

Твоя обольстительна юность, но быстрые годы
Умчатся и вспять не вернутся, как быстрые воды.

Твоей красоты бесподобной творец, Вишвакри́та,
Должно быть, забросил резец, изваяв тебя, Сита!

Богиня, при виде твоей соблазнительной стати
Хранить равнодушье не смог бы и сам Праджапа́ти.

Так сладостно тело твое, что любая частица
Нечаянный взор привлекает всецело, царица!

Округлыми бедрами, дивного лика свеченьем
Меня восхищая, расстанься с ума помраченьем.

Над множеством женщин прекрасных — лишь дай мне
согласье! —
Я главной супругой поставлю тебя в одночасье.

О дева, сокровища мира, добытые силой,
И целое царство в придачу отдам тебе, милой!

Чужие края покорить я замыслил и, с честью,
Митхилы царю подарить, как желанному тестю.

И боги и демоны мне уступают в отваге.
В боях разрывал я не раз их надменные стяги.

Коль скоро желанье ты встретишь ответным желаньем,
Твой стан я украшу камней многоцветным блистаньем,

Любуясь, как светится твой золотой драгоценный
Убор в сочетанье с твоей наготой несравненной.
Воспользуйся, дева, моей добротой неизменной.

О робкая, не отвергай наслаждений, веселья…
Для родичей дам тебе уйму богатых земель я.

Красавица, что́, если в чаще царевич Кошалы
Бесславно погиб и его растерзали шакалы?

Богиня, ты видишь на деле могущество Рамы:
Наряд из берёсты на теле — имущество Рамы!

Отшельник, на голой земле, под смоковницей спящий, —
Твой Рама, а я градодержец великоблестящий!

О Сита, останешься ты светозарной луною,
Что скрыта от Рамы ночных облаков пеленою.

Летят они, словно косяк журавлей быстрокрылых,
И больше никто, госпожа, обогнать их не в силах.

У Индры Хира́нья-Каши́пу не отнял супруги
Назад [269], несмотря на старанья его и потуги.

О Рама, явись хоть с оружьем, одетый в доспехи,
Вовеки не будешь ты мужем царевны Видехи.

Игривая дева, улыбка твоя светозарна.
Уносишь ты сердце мое, словно зме́я — Супа́рна.

На хрупкое тело взгляну, что блестит сквозь прорехи,
Уборов златых лишено, уроженка Видехи, —
И в женах прекрасных найти не дано мне утехи!

Так будь же царицей, властительницей образцовых
Красавиц, что здесь обитают в покоях дворцовых.

И станут, как девы небесные, Лакшми служанки,
Тебе угождать превосходные женщины Ланки.

Камней драгоценных и злата получишь сверх меры:
Богата казна у меня, как у брата Куберы!

Айодхьи царевич со мной не сравнится, богиня!
Свой блеск он утратил, повержена Рамы гордыня.

Отправимся, робкая, в пышно цветущие рощи,
Где слышится гул океана, исполненный мощи,

Где пчелы жужжат, опьяняясь густым ароматом,
И тело укрась для меня жемчугами и златом!»