Автор неизвестен - Махабхарата. Рамаяна

С дарами к царю Дашаратхе соседние раджи
Съезжались — ему поклониться, как старшему младший.

Дворцы и палаты искрились, подобно алмазам,
Как в райской столице, построенной Тысячеглазым.

Был сходен отчасти с узорчатой, восьмиугольной
Доской для метанья костей этот город престольный. [174]

Казалось, небесного царства единодержавец
Воздвигнул дворцы, где блистали созвездья красавиц.

Сплошными рядами, согласья и стройности ради,
На улицах ровных стояли дома в этом граде.

Хранился у жителей города рис превосходный,
Что «шали» [175]зовется и собран порою холодной.

Амбары Айодхьи ломились от белого шали!
Там сахарный сок тростника в изобилье вкушали.

Мриданги [176], литавры и вины в том граде прекрасном
Ценителей слух услаждали звучаньем согласным.

Так божьего рая святые насельники жили,
За то, что они на земле, как отшельники, жили!

В столице достойнейшие из мужей обитали.
Они в безоружного недруга стрел не метали.

Отважные лучники, в цель попадая по звуку, [177]
Зазорным считали поднять на бессильного руку.

Им были добычей могучие тигры и вепри,
Что яростным ревом будили дремучие дебри.

Зверей убивали оружьем иль крепкой десницей,
И каждый воитель владел боевой колесницей.

Властитель Кошалы свой блеск увеличил сторицей,
Гордясь многотысячным войском и царства столицей!

Там были обители брахманов, знающих веды,
Наставников мудрых, ведущих с богами беседы.

Там лучшие жили из дваждырожденных, послушных
Велению долга, мыслителей великодушных,

Радевших о жертвенном пламени, [178]чтоб не угасло, —
В него черпаком подливавших священное масло.

Айодхьи достойные жители — вед достиженьем
Свой ум возвышали и пользовались уваженьем.

Их царь Дашаратха, священного долга блюститель,
Из рода Икшваку великоблестящий властитель,

Исполненный доблести муж, незнакомый с боязнью,
Для недругов грозный, за дружбу платящий приязнью,

Был чувствам своим господин [179], и могущества мерой
Он с Индрой всесильным сравнялся, богатством с Куберой.

Преславный Айодхьи владыка был мира хранитель,
Как Ману, мудрец богоравный, людей прародитель.

И град многолюдный, где властвовал царь правосудный,
Был Индры столице под стать, — Амара́вати чудной.

От века не ведали зависти, лжи и коварства
Счастливые и беспорочные жители царства.

Не знали в Айодхье корысти, обмана, злорадства.
Охотников не было там до чужого богатства.

Любой, кто главенствовал в доме, не мог нахвалиться,
Как род благоденствовал и процветала столица!

Исполненных алчности, не признающих святыни,
Невежд и безбожников не было там и в помине.

Владел горожанин зерном, лошадьми и рогатым
Скотом в изобилье, живя в государстве богатом.

Снискали мужчины и женщины добрую славу,
И этим обязаны были безгрешному нраву.

Привержены дхарме, в поступках не двойственны были, [180]
Души красота и веселость им свойственны были,

И сердцем чисты, как святые отшельники, были,
И перстни у них, и златые начельники были,

Никто не ходил без пахучих венков и запястий,
И не было там над собой не имеющих власти,

И тех, что вкушают еду, не очистив от грязи,
Что без омовений живут [181]и сандаловой мази,

Без масла душистого, без украшений нагрудных,
И не было там безрассудных иль разумом скудных.

А жертвы богам приносить не желавших исправно [182]
И пламень священный блюсти — не встречалось подавно!

И не было там ни воров, ни глупцов, ни любовной
Четы, беззаконно вступающей в брак межсословный. [183]

Мыслители и мудрецы, постигавшие веды,
Ученые брахманы, предотвращавшие беды,

Дары принимая, о благе радетели были, [184]
Собою владели, полны добродетели были.

Не знали в Айодхье мучителей и нечестивцев,
Уродов, лжецов, ненавистников и несчастливцев.

Вовек не встречались на улицах дивной столицы
Злодеи, глупцы, богохульники или тупицы.

Шесть мудрых порядков мышленья усвоены были
Мужами Айодхьи [185], что храбрые воины были.

Притом отличались они благородства печатью,
А женщины — редкой красой и пленительной статью.

Отважный, радушный, за гостя богам благодарный,
Делился народ на четыре достойные варны.

Держались дома́ долговечных и благосердечных
Мужей, окруженных потомством от жен безупречных.

Над воинством — брахманов славных стояло сословье.
Ему подчинялись с достоинством, без прекословья.

Отважных воителей чтили всегда земледельцы,
Торговцы, потомственные мастера и умельцы.

Купец ли, ремесленник, воин ли, брахман ли мудрый, —
Трем варнам служили с отменным усердием шудры.

Пещерой со львами был город, наполненный войском,
Готовым его защищать в нетерпенье геройском.

Свой род из Камбоджи вели жеребцы, кобылицы.
Бахлийские лошади [186]были красою столицы.

Слонов боевых поставляли ей горные кряжи:
Встречались в Айодхье слоны гималайские даже!

И это божественное поголовье слоновье
От А́нджаны, от Айрава́ты вело родословье,

От Ва́маны, от Махапа́дмы, что был исполином
И в царстве змеином подземным служил властелинам.

Бхадрийской, мандрийской, бригийской породы был каждый
Из буйных самцов, называемых «Пьющими Дважды». [187]

Айодхьи врагов устрашали их мощь и свирепость.
Слоны украшали ее неприступную крепость.

И, йо́джаны на́ две свое изливая сиянье,
Столица являлась очам на большом расстоянье.

Айодхьи властителю — недругов грозное войско
Сдавалось, как месяцу ясному — звездное войско.

Счастливой столицей своей управлял градодержец,
Как тысячеглазый владыка богов, Громовержец!