Сергей Тиунов - Саги Эмгора. Прядь о Стальной казарме.

— Верно, — кивнул старшина красильщиков. — Так оно и быстрей выйдет. Ирта, готовь два больших чана парусной.

Вскоре наголовник принесли обратно, уже выкрашенный в цвета исдафийских мечников.

— Так сойдет? — осведомился хмурый подмастерье с вымазанной краской щекой.

Красильщики недооценили свое мастерство. Если края полос и были неровными, с двух шагов этого уже было не углядеть.

— Экое чудище, — довольно хмыкнул подмастерье, когда Гаффра снова натянул матерчатый шлем. — Гаркни на кочевника погромче — глядишь, и меч об него тупить не придется.

К утру наголовники для гарнизона были готовы, а зеленые для остальных горожан сушились на каждой свободной веревке на два квартала от красильни.

— Никакого колдовства, — заверил Шарди капитанов. — Спросите одежников, они своими руками делали. Наоборот, весь колдовской порошок снаружи останется.

— И все же в бой такую дрянь на голову напяливать... — пробурчал Урта.

— Будь это не жрецы, они бы точно сделали, как я сказал: сперва бы порошок пустили, а на другой день мечников. Да только жрецы жизни кочевников беречь не станут; увидят, что мы в разуме — посыплют всех мечников разом.

— Знать бы наперед, потопили бы их сразу в Энне, да и весь сказ, — и Урта крепко стукнул кулаком по столешнице, чуть не разломив хрупкий камень.

— Знали, — мрачно ответил Шарди. — Уж мы-то знали, и союзам говорили. Да разве такое словами объяснишь...

— Гваррийским кузнецам фантазии хватило, — не без гордости обронил верхнеземелец Роско. — В Гварре им даже причалить не дозволили.

— Что толку? Тоже ж ведь живыми отпустили, — пожал плечами капитан айланских добровольцев.

— Так и должно, — сам себя удивляя, отчеканил вдруг сержант Гаффра. — Будем биться честно — победим: мы это умеем, они — нет. Начнем на пакость пакостью отвечать — проиграем: они это умеют, а мы — нет. Да и кто учиться захочет?

Шарди сперва застыл в изумлении, затем почти беззвучно расхохотался.

— Да будет так! Что ж, мечники, от жреческих пакостей мы вас защитили, пора готовиться к бою и вам, и нам. Шарганцы наверняка уже близко, а ветер меняется.

Чуть позже люди слышали, как он сказал своим спутникам:

— Голос Гаффры, слова Эльсидена!

Кто-то из верхнеземельцев ответил:

— А если и слова его же?

Шарди что-то сказал на это, но так тихо, что расслышали только колдуны.

Ближе к полудню северный ветер стих, а через час поднялся западный. Стража забила в барабаны, все, как и было условлено, надели наголовники, а гарнизон и ополченцы построились у западной стены. Вскоре показались и кочевники. По своему обычаю, они шли толпой, но на этот раз рядом с вождями ватаг семенили служители Нанизанного. В руках жрецов люди заметили длинные шесты, к которым было прикреплено что-то вроде мехов от волынок.

В сотне шагов от стены ватаги остановились, а жрецы вышли вперед. Лица их были замотаны тончайшей тканью, какую делали только на материке. Пройдя примерно половину расстояния между кочевниками и стеной, они остановились и усердно заработали мехами. С концов шестов сорвались едва заметные струйки дыма, которые ветер подхватил и понес в город.

Гаффра подозвал две дюжины приданных его четвертьказарме ополченцев и тихо отдал им какой-то приказ, указывая на сидящую на стене ворону. Когда ворона каркнула и, изо всех сил молотя крыльями, улетела к морю, ополченцы выскочили за стену и с воплями принялись рубить воздух. Гаффра обернулся к своей четвертьказарме и остальным ополченцам и приказал каждому как можно громче выкрикнуть имя мастера, ковавшего его меч, название квартала, где он живет, и что он вчера ел, а затем повторить то, что кричали соседи. Само собой, никто криков соседа не запомнил, и Гаффра получил как раз то, что хотел: бессвязные вопли, перешедшие в столь же бессвязное бормотание.

— Громче переспрашивайте, громче! — скомандовал он, и ропот вновь сменился выкриками, а прибежавшему на шум капитану Эйрецу объяснил: — Пусть думают, что отрава сработала. Кто их знает, какую пакость они могли приберечь на крайний случай.

Капитан подозвал старшин, и вскоре завопила вся казарма. Жрецы побросали свои шесты и сбежали за спины кочевников, на ходу приказав вождям наступать.

Стоило ватагам двинуться к городу, как дурачившиеся перед стеной ополченцы бегом вернулись к воротам. Вскоре затихли и крики: Гаффра был уверен, что бой жрецы пересидят в лагере, и подозревал, что там за них примутся колдуны. Он еще раз проверил построение и приказал страже открыть доверенные его четвертьказарме ворота.

Первыми в ворота вошли, как и следовало ожидать, конокрады и клятвопреступники, для которых этот бой был крохотной, но все же возможностью очиститься от позора. Гаффра выделил для поединков с ними лучших мечников: хорошие бойцы редко попадали в такое положение, но рисковать жизнями ополченцев все равно было глупо.

Тех было восемь, и на вызов откликнулись Аммалаг исдафиец, Ульфа аннарец, Эграт, Дашра и Хэсс-Ырмул из Исдафы, Прошек гварриец, Лосеч из Тесни и Свейд из Аннары.

Аммалаг из Исдафы принял вызов кривоногого толстяка, оказавшегося искусным мечником. Трижды ударил Аммалаг, и трижды его меч был отбит. Затем толстяк ударил сам, двойным аннарским ударом, и не будь на Аммалаге непривычного наголовника, тут бы ему и конец. На счастье, Аммалаг как раз отступал, чтобы лучше разглядеть противника сквозь ткань, и легко отвел запоздавший удар вверх и в сторону. Поняв, что уступает сопернику в мастерстве, Аммалаг положился на силу и, соединив силы неба и земли, нанес простой удар сверху вниз. Толстяк успел подставить свой клинок, но такова была сила удара, что меч Аммалага исдафийца все-таки разрубил ему ключицу. Толстяк выронил меч и признал себя побежденным.

Ульфа из Аннары принял вызов кочевника, почти равного ему по росту, весу и скорости. Видно было также, что кочевник этот прошел обучение у кого-то из аннарских мастеров. Оба долго примеривались, ожидая, пока другой атакует первым, затем кочевник ударил сбоку, а Ульфа, перехватив меч левой рукой, из низкой стойки уколол его острием в живот и, когда меч кочевника прошел над его головой, завершил бой вертикальным ударом снизу вверх. Упавшего кочевника уволокли лекари.

Эграт исдафиец принял вызов богатого кочевника, одетого в шитый стальной нитью балахон. Искусство торговли явно было знакомо этому кочевнику гораздо лучше, чем искусство боя, но он ловко пользовался расшитыми сталью рукавами для отражения ударов и дважды отвел ими меч Эграта. Тогда Эграт из Исдафы начал наносить диагональные удары снизу вверх с такой быстротой, что кочевник еле успевал уворачиваться, и теперь-то тяжелый балахон ему только мешал. В конце концов, кочевник попросту выронил меч, но все же ухитрился и меч Эграта зажать скрещенными руками. Эграт не стал пытаться вырвать меч из захвата, а с силой ударил ладонью по рукоятке. Сталь скользнула по стали, и острие меча воткнулось кочевнику в грудь. Когда подбежали лекари, кочевник был уже мертв.