Сергей Тиунов - Саги Эмгора. Прядь о Стальной казарме.

За Хохом отряд разделился: решено было, что четвертьказарма Тынгыра будет патрулировать дорогу к Тешне, пересекающую большинство горных троп, а Гаффра со своими людьми поднимется ближе к перевалам, чтобы перехватывать тех, кому все-таки удастся проскочить.

Обычно поступать так избегали, поскольку горцы хоть и уступали прочим мечникам в искусстве и очень редко побеждали в честных поединках, но хорошо знали местность вблизи от Йёллё-Джак, умели передавать друг другу известия и, собрав вдвое-вчетверо более мечей, нападали гурьбой без вызова и предупреждения. Их умение ловко ходить по снегу, льду и жидкой грязи в таких случаях оказывалось важнее умения владеть мечом: оступившийся в получающейся толкотне и неразберихе был обречен.

В этот раз, однако, Гаффра был уверен в своих мечниках. Даже в походе он продолжал тренировки и добился того, что и наименее искусные в его четвертьказарме пусть и скользили на мокрой глине, но оставались при этом на ногах. Он надеялся даже, что слухи об особой подготовке его мечников отпугнут горских воров, хотя и помнил, что сказал ему один из его горских учителей: кража скота для горцев, живущих вблизи перевала, один из немногих и самый обильный источник пищи.

Идущие с перевала и обратно горцы попадались мечникам почти каждый день. Тех, кто шел на перевал без скота или с парой-тройкой честно купленных животных, пропускали с миром, тех, кто шел с перевала, предупреждали, что путь из земель Исдафы охраняется (очень многие тут же поворачивали в сторону Джар-Хэ, что вполне устраивало исдафийцев), воров же преследовали и отбирали украденное, вручая затем приходившим два-три раза в неделю пастухам. Чаще всего горцы отдавали скот хоть и с великой досадой, но мирно, так как до голодной зимы было еще далеко — и многие тут же уходили в аннарские земли. Иногда же — чем дальше, тем реже — приходилось биться, и тут-то мечники в полной мере оценили полученную выучку: за полных пять недель ни один не был даже ранен.

Но вот, на шестой неделе дежурства, случилось непредвиденное. На закате к палаткам мечников подошли три горца, которых Гаффра еще издали опознал по тому, что на поясах у них в горских ножнах были исдафийские клинки. Старший из них, приблизившись, заговорил и сказал:

— Рад видеть, что ученье тебе в науку пошло. Придется этой осенью попотеть, чтобы наполнить кладовые на зиму. Знай: скоро твою силу испытают вновь, и всерьез. Аннарцы озлились тем, что мы крадем скот только у них и, проведав о причине, шлют сюда две сотни мечников, переодетых горцами. Передают также, что скверные люди (здесь горец добавил пару ругательств на родном языке), пожиратели разума, вышедшие из пещер, вызвались им помочь, чтобы отомстить за поражение и повторное изгнание. Будь хитрее волка и осторожнее мыши, юный вождь, иначе твои кости утонут в этой глине.

Наутро Гаффра отослал аннарцев Свейда и Ульфу к сержанту Тынгыру с известием, что готовится большое нападение с участием жрецов, и приказал оставаться с его четвертьказармой на случай, если нападающие наткнутся и на нее, а вечером послал Дашру из Исдафы прямиком в Хох, наказав избегать встреч и хранить молчание, пока не сможет отослать гонца в Исдафу, и ему поведал, что нападение готовят переодетые аннарцы. Сам же он, с оставшимися мечниками, принялся кружить по горным тропинкам между перевалами, Тешной и Клерреком, уничтожая следы стоянок, как то делал Эльсиден, пусть и с гораздо меньшим успехом. Исдафийский скот он по-прежнему усердно отнимал, но тех, кто гнал стада из аннарских земель, пропускал теперь свободно; пастухам же при каждой встрече назначал новое место, а иногда оставлял в указанных местах скот, а сам со своими мечниками уходил как мог далеко оттуда.

Так прошло две недели — и вот, на третью неделю со дня встречи со своими горскими учителями, Гаффра начал замечать следы большой группы людей в горской обуви, но не умеющих ходить по-горски: везде были следы оступающихся и разъезжающихся ног, а часто еще и отпечатки упавших тел. Идут ли среди них жрецы, по следам понять было невозможно, и на всякий случай Гаффра решил считать, что черные юбки если и держатся рядом с мечниками, то идут отдельно и нападут, случись сражение, сзади. На всякий случай он раздал мечникам захваченные из казармы наголовники и на один из запасных мечей выменял у встретившихся охотников самострел. Заменив стальные наконечники стрел набитыми глиной кожаными мешочками, он сперва приучил своих мечников в любое время быть готовыми отбить летящие в них стрелы, затем к отбиванию стрел в бою, и наконец устроил учебный бой, в котором один бился против трех, одновременно отбивая стрелы. Все заработали по несколько синяков, и лишь немногие наловчились к концу недели отбивать все стрелы до единой, сражаясь с тремя противниками, в наголовниках же это не удавалось никому.

К тому времени мечники определили по следам, что за ними гоняется всего сотня аннарцев. Гаффра решил, что, по примеру их полуказармы, аннарцы разделились на две группы, и вторая перекрывает дорогу на Хох — так оно и было, хоть он и не мог тогда знать этого наверняка.

— Мечники Исдафы! — сказал он вечером, собрав всех. — Отступить нам некуда: по дороге к исдафийским заставам нас ждут. Дожидаться, пока сотня аннарцев нападет на нас, нельзя: они слишком превосходят нас числом, им помогут какой-нибудь пакостью жрецы. Вечно убегать от них мы не сможем: рано или поздно они загонят нас в какое-нибудь место, из которого некуда уйти. Остается лишь одно: из преследуемых стать преследователями. Все вы видели по следам, что время от времени от основной группы отделяются малые, для разведки и охоты. Где-то поблизости от мечников держатся и жрецы, и вряд ли мечники, зная о судьбе вождей кочевников, разрешат им входить в свой лагерь. Если повезет, мы можем наткнуться и на них, и тогда нам, по крайней мере, перестанут грозить их стрелы и снадобья. Завтра выступаем до рассвета, сделаем круг по каменной осыпи и постараемся оказаться позади аннарцев. Потеряв наши следы, они наверняка разошлют на разведку сразу несколько небольших отрядов, и при удаче мы сможем разделаться с несколькими из них в один день.

Вышло так, что на первых разведчиков исдафийцы наткнулись утром, едва свернули лагерь и выступили. Совсем рядом, за зарослями колючих невысоких кустов, кто-то поскользнулся, шлепнулся в грязь и выругался по-аннарски. Гаффра осторожно выглянул из-за куста, убедился, что аннарцев всего около дюжины и счел это добрым знаком. Встав во весь рост, он назвал аннарцев дикарями, недостойными горских лохмотьев, которые они напялили. Увидев в сером свете едва начинающего светлеть неба сержантскую бляху, командир разведчиков был вынужден принять вызов ото всех всем, и вот аннарцы двинулись на мечников Исдафы, а исдафийцы на аннарцев.