Туркменские народные сказки - Проданный сон.

— Иди, дочка, будь здорова!

Забрала Ак-Памык огонь и пошла назад. А в ее подоле от огня образовалась дыра, и из нее понемногу сыпалась зола, отмечая след. Ак-Памык этого не знала. Она вернулась в пещеру, приготовила еду. Потом пришли братья.

Наутро братья опять отправились в горы. А дэв выследил Ак-Памык по золе и пришел к пещере. Ак-Памык заметила его еще издали. Она заперла дверь и стала ждать. Тогда дэв сказал ей:

— Просунь сквозь дверь палец!

Ак-Памык просунула палец. Дэв крепко ухватил его, прокусил зубами и стал сосать кровь.

— Если скажешь об этом братьям, съем тебя! — пригрозил потом дэв и ушел.

Ак-Памык очень испугалась и ничего не сказала братьям. А дэв стал приходить каждый день и сосать у нее из пальца кровь. Ак-Памык худела день от дня.

— Эй, козочка, что с тобой? — спрашивали ее братья.

Ак-Памык ничего не отвечала. Тогда братья сговорились:

— Давайте спрячемся где-нибудь и узнаем, в чем дело.

И вот, вместо того чтобы пойти на охоту, они спрятались и притаились. Ак-Памык переделала все дела, заперла дверь и стала ждать. В обычное время, как всегда, пришел дэв, который уже привык постоянно сосать кровь, и закричал:

— Открой дверь!

Тогда семь братьев бросились с семи сторон на дэва и изрубили его на тысячу кусков. Стоны дэва донеслись до неба. А братья подошли к Ак-Памык и сказали:

— Мы убили врага. Почему ты раньше нам ничего не говорила? Надо было давно рассказать! Теперь ничего не бойся.

А через месяц ночью к семерым братьям пришли дэвы — друзья убитого и убили всех братьев. Ак-Памык забралась в шкуру льва, и дэвы ее не заметили. Напившись крови братьев, дэвы вернулись в свои селения. А Ак-Памык накрыла трупы братьев чем пришлось, села на коня и поехала от города к городу, от селения к селению расспрашивать старых людей:

— Есть ли способ оживить моих братьев или нет?

И все люди отвечали:

— Видно, такого способа нет.

Наконец встретила Ак-Памык одного старика, и он сказал ей:

— Оживить твоих братьев можно, но только это очень, очень трудно.

— Пусть трудно, дедушка, ты лишь расскажи как? — попросила Ак-Памык.

И старик рассказал:

— Есть верблюдица, которую зовут Ак-Мая. Если ее молоком побрызгать на братьев, они тотчас же оживут. [73] «Есть верблюдица, которую зовут Ак-Мая. Если ее молоком побрызгать на братьев, они тотчас же оживут», — «Ак-Мая» означает «белая верблюдица», «Ак Маянын сюйди» (букв. «молоко белой верблюдицы») — одно из туркменских названий Млечного Пути. Но только Ак-Мая — людоедка. Как только увидит тебя, съест непременно. Вот верблюжонок ее — тот людей любит. Если ты хочешь добыть молока, возьми с собой тыкву. [74] «…возьми с собой тыкву» — то есть тыкву, высушенную и выдолбленную в виде сосуда.

— Спаси тебя бог! — сказала Ак-Памык старику, попрощалась с ним и пошла искать верблюдицу Ак-Мая.

Вот пришла она в одно ущелье, глядь — а здесь бродит верблюжонок.

— Ты чей верблюжонок? — спросила Ак-Памык.

— Я верблюжонок Ак-Мая, — ответил он.

— Ну, тогда подойди ко мне, — сказала Ак-Памык верблюжонку.

Услышав это, он вприпрыжку подбежал к Ак-Памык. Она погладила его и поцеловала, а потом сказала, зачем сюда пришла.

— Ладно, — отвечал верблюжонок, — но если об этом узнает моя мать, она съест и тебя и меня. Полезай ко мне под брюхо. Я стану сосать и налью молока в твою тыкву.

Ак-Памык согласилась и залезла верблюжонку под брюхо.

— Нет ли возле нас людей, почему-то я слышу запах человека? — спросила верблюдица Ак-Мая.

— Да тут и птица не может пролететь, — отвечал верблюжонок, — как же сюда попадет человек?

— Нет, дитя мое, должно быть, все-таки кто-то есть, я чувствую запах человека, — сказала Ак-Мая.

— Я пришел издалека и никого не встретил, — отвечал верблюжонок.

Вот тыква Ак-Памык наполнилась молоком, верблюжонок оторвался от матери и отошел. Когда Ак-Памык была уже возле своего коня, верблюдица Ак-Мая заметила ее и громко закричала. Ак-Памык с трудом села на коня и помчалась. Верблюдица бросилась ей вдогонку, но так и не сумела ее догнать.

Тогда верблюдица сказала:

— Стань черным камнем, мое дитя! — и заколдовала своего верблюжонка. Говорят, став черным камнем, он, бедный, и сейчас еще стоит на дороге в Мекку!

О ком теперь послушать новостей? Послушай-ка об Ак-Памык.

Ак-Памык вернулась в свою пещеру, собрала кости братьев, разложила по местам и полила молоком верблюдицы Ак-Мая. Братья поднялись, зевая и чихая.

— Ох, долго же мы спали! — сказали они.

— Если бы не я, вы спали бы до дня воскресения из мертвых, — проговорила Ак-Памык и потом рассказала по порядку все, что случилось.

— Большое тебе спасибо, дорогая сестра, — сказали братья.

А потом Ак-Памык вскипятила чай и позвала братьев:

— Садитесь, пейте!

Так, семеро братьев зажили снова, проводя свои дни в охоте. Каждый из них взял себе жену и устроил той. Братья продолжали любить сестру по-прежнему, но их жены невзлюбили Ак-Памык.

— Нас так не любят, как ее, — говорили жены. — Давайте-ка что-нибудь придумаем.

Но жена самого младшего брата Ак-Памык сказала:

— Нет, я не согласна. Ак-Памык меня очень любит, и я ее тоже очень люблю.

Тогда другие жены сказали:

— Уходи! Не хочешь действовать с нами заодно, так не мешай. А помешаешь — погибнешь!

Испугалась несчастная и никому не сказала ни слова.

А шесть жен заколдовали Ак-Памык и сделали ее немой. День ото дня Ак-Памык чахла.

— Милая сестра, что с тобой? — с тревогой спрашивали ее братья.

Но Ак-Памык ничего не могла ответить. Тогда одна из жен сказала:

— Не спрашивайте у нее, что с ней. Это я знаю.

— Если знаешь, так скажи нам, чтоб и мы знали, — попросили братья.

— Ак-Памык нужен муж, ее сердечку дело нужно, — отвечала она.

— Что ж, отдадим ее за того, кто ей нравится, — сказали тогда братья.

А женщина тут и говорит:

— Посадите ее на верблюда и отправьте в степь. Кто ей понравится, за того она и выйдет.

Братья посадили Ак-Памык на верблюда и пустили его в степь. Ак-Памык ехала задумавшись. В это же время в путь вышли сын падишаха и сын везира. Смотрят они — виднеется что-то черное. Тогда сын падишаха сказал:

— У того черного, что виднеется, я беру себе верх.

— А я возьму низ, — сказал сын везира.

Подъехали они и видят — на верблюде сидит девушка.

— Ты человек или дух? — спросили они у девушки.

Но та не издала ни звука.

— Откуда и куда ты едешь? — спросили они.

Ответа нет. Тогда сын падишаха сказал:

— Ну, хоть ты ничего не отвечаешь, а со мной поедешь.

Так сын падишаха вместе с девушкой приехал в свой город и потом на ней женился.

Прошел год, и у них родился сын. В тот день, когда у Ак-Памык родился сын, она заговорила. Когда сын падишаха увидел, что Ак-Памык наконец перестала быть немой, он очень этому обрадовался. Стала жить Ак-Памык, не ведая печали. Вот только иногда ей хотелось повидать своих братьев. Так прошло четырнадцать лет.