Константин Королев - Мифология Британских островов

Что в буквальном переводе означает:

А в более поэтическом изложении может значить:

Однажды фермер нашел на берегу кусок мокрого озерного хлеба. Он схватил его и тут же проглотил. На следующий день ему посчастливилось поймать дев на берегу. Он провел с ними немало времени и наконец набрался храбрости предложить одной из них выйти за него замуж. Та ответила, что согласится, если он сумеет назавтра отличить ее от сестер. Молодому фермеру это условие показалось очень трудным: девушки были так похожи, что он не мог найти в них никакого различия. Однако он сумел заметить оторвавшийся ремешок на сандалии своей избранницы и по этой примете узнал ее на следующий день. Дева сдержала слово и, покинув озеро, отправилась с юношей на ферму. Прежде чем уйти, она вызвала из озера и увела с собой семь коров, двух волов и быка. Молодая жена предупредила, что останется с фермером до тех пор, пока он не ударит ее три раза без вины. Несколько лет они прожили мирно, жена родила фермеру трех сыновей, которые впоследствии стали знаменитыми Меддигон Меддфай. Но однажды, собираясь на ярмарку, фермер попросил жену придержать лошадь. Она согласилась, но замешкалась, и он шутливо ударил ее по руке перчаткой — три раза.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы дева сочла договор нарушенным. Она ушла от фермера, захватив с собой семь коров, двух волов и быка. Волы в тот час как раз пахали поле, но немедленно явились на ее зов и утащили соху за собой в озеро. Борозда, которую они пропахали до берега, сохранилась по сей день. Позже озерная дева явилась своим сыновьям в долине Кум-Меддигон и подарила им волшебную шкатулку, в которой лежали снадобья чудесной силы, с помощью которых сыновья и прославились как искусные лекари. Звали их Кадоган, Груффид и Эмион, а имя фермера было Риваллон. Риваллон и его сыновья с вышеназванными именами были врачами Рис Крига, лорда Диневора, сына последнего валлийского правителя. Все это случилось около 1230 г.

Озерная дева Гуарагедд Аннон. Из книги У. Сайкса «British Goblins».

Другая, более поздняя и подробная версия этого предания гласит, что влюбленный фермер услыхал об озерной деве, которая катается по озеру на золотой лодочке с золотыми веслами. У нее длинные золотые волосы, а лицо бледное и грустное. И так ему захотелось взглянуть на эту деву, что в канун Нового года он пришел на берег озера и стал ждать наступления первого часа. Когда урочный час наступил, фермер и в самом деле увидел деву в золотой лодочке, которая тихонько гребла по озеру от берега к берегу. Он долго не отрывал от нее зачарованного взгляда, а звезды тем временем уже померкли, луна скрылась за утесом, и близился холодный серый рассвет. И тут прекрасная дева стала удаляться. Охваченный страстью, боясь потерять ее навсегда, юноша крикнул: «Постой, останься! Будь моей женой!» Но дева только тихонько вскрикнула и исчезла. Ночь за ночью молодой фермер проводил на берегу озера, но дева больше не появлялась. Юноша забыл себя, похудел и иссох, лицо его стало воплощением грусти и отчаяния. Пошел он просить совета у жившего в горах провидца, и тот сказал, что завоевать сердце девы можно, принеся ей в дар хлеб и сыр. Получив этот совет, который вполне соответствовал образу мыслей валлийца, фермер завел обычай бросать в волны озера караваи хлеба с сыром. Начал он в канун Иванова дня и продолжал приносить угощение из ночи в ночь, но никто не отвечал на его жертву. Однако юноша возлагал большие надежды на канун Нового года. Наконец долгожданная ночь пришла. Одевшись в лучшее платье, он захватил семь больших караваев белого хлеба и круг отличного сыра и отправился к озеру. Там он дождался полуночи и медленно и торжественно опустил в воду один за другим семь караваев, а следом со вздохом отправил сыр. И настойчивость его наконец была вознаграждена. Появился волшебный челн, прекрасная дева приблизилась к суше, вышла на берег и согласилась взять юношу в мужья. Был заключен упомянутый выше договор относительно рукоприкладства; в приданое девушка привела волшебную скотину. Они прожили вместе четыре года, и вот однажды пригласили их на крестины. Посреди обряда дева вдруг расплакалась. Муж сердито поглядел на нее и спросил, что стряслось. Жена отвечала: «Бедный малютка входит в мир греха и печали, горести ожидают его, как же мне не плакать?» Тогда муж раздраженно оттолкнул ее. «Предупреждаю тебя, муж мой, — сказала дева, — ты ударил меня первый раз». Прошло сколько-то времени, и позвали их на похороны того ребенка, на крестинах которого они когда-то побывали. Вопреки всему дева смеялась, пела и плясала. Муж снова разгневался, но озерная дева отвечала на его вопрос: «Милый крошка избежал горестей, ожидавших его, и теперь вечно будет невинен и счастлив. Как же мне не радоваться?» И снова муж оттолкнул ее, и снова она предупредила его: мол, ты ударил меня уже дважды. Вскоре позвали их на свадьбу. Невеста была молода и хороша собой, а жених — дряхлый беззубый старый скряга. Посреди венчания дева заплакала и на вопрос мужа ответила: «Правда венчается со старостью из жадности, а не из любви. Лету и зиме не бывать в ладу — дьявольский это союз». Разозлившись, муж оттолкнул ее от себя в третий — и последний — раз. Жена взглянула на него с нежной любовью и упреком и сказала: «Три раза ты ударил — прощай, муж!» — и скрылась. Он никогда больше не видал ни ее, ни скота, который она принесла в приданое.

Сочетание мифа с упоминанием церковных обрядов, как и введение в эту историю сыра, вполне соответствуют духу Уэльса. Удивительно, насколько часто упоминается сыр в камбрийском фольклоре: едва ли не все фейри едят сыр, и даже в «Мабиногионе» наряду с прекрасными дамами, отважными рыцарями и поэтическими чудесами фигурирует сыр. Уместно, пожалуй, снова вспомнить о Шекспире. Его Фальстаф говорит:

Хлеб в жертву водным духам приносят в сказаниях многих стран, но сыру подобная честь оказана, насколько известно, лишь в Уэльсе.

Поучительной кажется следующая легенда, которая в нескольких сходных вариантах рассказывается в окрестностях десятка различных горных озер.

В древние времена, когда бритты еще не примирились со своими врагами саксами, в скале над озером в первое утро нового года открывалась маленькая дверца. Если любопытный и решительный смертный осмеливался войти в эту дверь, то по тайному ходу попадал на островок посреди озера. Там он находил чудесный сад, где росли самые прекрасные плоды и цветы и гуляли Гуараггед Аннон, красота которых могла сравниться только с добротой и гостеприимством, с каким встречали они полюбившегося им пришельца. Они собирали плоды и цветы для своих гостей, развлекали их дивной музыкой, открывали тайны будущего и приглашали оставаться, сколько им вздумается. «Однако, — говорили они, — остров наш тайный, и ничего из того, что растет здесь, нельзя уносить за его пределы». Пока этому предупреждению повиновались, все шло хорошо. Но однажды среди гостей затесался злонравный бритт, который, рассчитывая поживиться волшебным соком, спрятал в карман подаренный ему цветок и уже готов был покинуть остров. Только воровство не довело его до добра. Едва он ступил на берег, как цветок исчез, а сам он упал замертво. Но Гуараггед Аннон ничего не сказали остальным. Они проводили гостей приветливо, как обычно, и, как обычно, дверь за ними закрылась. Но фейри не простили обиды, и хотя они, конечно, по-прежнему живут в волшебном саду посреди озера, дверь с тех пор остается закрытой.