Е. Балабанова - Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа

Мудр был Вате и дал еще такой совет:

— Надо нам завтра рано утром напасть на чужаков и так, чтобы они убедились, что, минуя нас, не пробраться им к своим кораблям.

— Вот хороший совет! — сказал король. — Приготовьтесь же заранее к встрече с врагом, а потом поспешим в погоню — сильно огорчает меня участь женщин.

Воины приготовились к битве и на другое же утро напали на мавров. Со знаменем впереди стремительно пошли они на крепость, и в самый разгар битвы Ирольт принялся кричать через край своего щита:

— Хотите ли вы помириться, воины Мавритании? Король мой, Хетель, приказал мне спросить вас об этом. Земля ваша далеко, и вы только теряете здесь ваше добро и ваших родичей.

— Обещайте служить нам, — кричал Фруте, — и мы с миром отпустим вас домой.

Воины Мавритании согласились на такое условие, и мир был заключен. Тогда Хетель сообщил королю Мавритании, какие вести принесли ему из дому послы, и просил его помочь отомстить Хартмуту за обиду.

— Плохо пришлось бы им, если бы мы только знали, где их найти! — воскликнул Зигфрид.

— Знаю я здесь недалеко кратчайший путь морем, — сказал Вате, — и мы можем настичь их без труда.

— Но где же добудем мы корабли? — сказал Хетель.

— И тут могу я дать тебе совет, — продолжал престарелый Вате. — Господь допускает насилие, когда это необходимо. Здесь поблизости можно найти у берега до семидесяти хороших кораблей; много заготовлено на них съестных припасов, — их снарядили паломники. Надо нам во что бы то ни стало захватить эти корабли, мирно высадив на берег паломников.

Отобрал Вате сотню воинов и пошел с ними вперед; остальные последовали за ним. Хотел он было купить корабли у паломников; было их тут до тридцати сотен, и не хотели они продавать своих судов, но когда пришел и сам король Хетель с остальным войском, они перестали противиться и уступили свои корабли. По приказанию Вате перенесли им на берег все их серебро и платье: не захотел Вате воспользоваться их добром; за съестные же припасы он решил заплатить им по возвращении.

Недовольны были паломники и жаловались на притеснение, но их никто не слушал, а король Хетель отобрал из них пять сотен лучших воинов и взял с собой. Немногие из них вернулись потом домой. Посадив на корабли свое войско, король Хетель пустился в путь, и быстро понеслись они по волнам, пользуясь попутным ветром.

Людвиг и Хартмут, высадившись на остров Вюльпензанд, решились отдохнуть на побережье со своими воинами. Они расположились тут лагерем, пустили на траву коней, перевезли и пленниц; но печально сидели те, окруженные врагами. Тут рассчитывали они провести не менее семи дней: они были уже так далеко от Мателаны, что не допускали, чтобы Вате и его друзья могли причинить им какой–нибудь вред.

Но вот один из корабельщиков приметил на волнах корабль с богатыми парусами. Доложили о том королю, и Хартмут со своими воинами пошел сам посмотреть, в чем дело. Разглядел он на парусах кресты и решил, что это были паломники. Скоро увидали они быстро несшиеся к ним три прекрасных корабля и девять богатых барок; когда корабли подошли ближе, они увидели блестящие шлемы — и поняли в чем дело.

— К оружию скорее! — крикнул Хартмут. — Вот мои враги!

Они так стремительно неслись к берегу, что слышно было, как трещали весла в руках гребцов.

Людвиг стал громко сзывать и ободрять своих воинов. Поспешно установили на берегу военный стяг Хартмута. В это время корабли были уже так близко, что до них легко было достать с берега копьем. Хегелинги с копьями и мечами соскочили на берег и принялись щедро рассыпать удары. Никогда в метель снег не сыплется в горах так быстро, как мелькали, поднимаясь и опускаясь, их мечи. Никогда еще не бывало более жестокой битвы. Стремительно и гневно ринулся на врагов Вате; Людвиг Нормандский бросился ему навстречу с копьем, и копье его само разбилось вдребезги от мощного удара. Вате нанес Людвигу удар по шлему с такою силой, что пробил его и концом меча задел по черепу: не миновать бы ему смерти, если бы не было на нем сорочки из лучшего абалийского шелка. Но не мог уж он больше сражаться и должен был покинуть битву. Хартмут схватился с Ирольтом, и удары их со звоном посыпались на шлемы. Хервиг не принимал участия в битве — был он еще на корабле и, спрыгнув с него, очутился в воде по плечи. Враги хотели утопить его и стали засыпать его копьями, но все же удалось ему пробиться на берег, и тогда щедро отплатил он им за все.

Овладев берегом, хегелинги вступили в ожесточенный бой; от потоков крови морские волны окрасились в багровый цвет дальше, чем на полет копья. Никогда еще не было столько поверженных на землю и раздавленных человеческих тел. Если бы собрать всех тех, что погибли так, без ран, то их хватило бы для за–воевания целой страны. Надменные мавры, как говорят, тоже принимали горячее участие в битве; были они отважные воины, и кровь так и струилась из–под их шлемов.

Горько плакала Кудруна, наблюдая за битвой, а вместе с нею и все женщины.

Целый день продолжалась ожесточенная битва, и близился уже вечер, когда среди тесноты и давки Хетель столкнулся наконец с Людвигом Нормандским.

Славно владели мечом и Хетель, и Людвиг, и, сразившись, скоро каждый из них вполне оценил искусство и ловкость противника. Но все же Людвиг сразил Хетеля и причинил тем многим глубокое горе. Узнала Кудруна о гибели отца и стала оплакивать его; вместе с нею оплакивали его и бывшие с нею женщины. Вате пришел в ярость, узнав о смерти короля, и под мечом его шлемы запылали, как вечерняя заря.

Но что могли сделать витязи? Наступила полная тьма, не было даже луны; весь остров был уже пропитан горячей кровью, а хегелинги и не думали прекращать битву: хотели они во что бы то ни стало отбить Кудруну и отомстить за гибель Хетеля. Но наступила ночь, и в темноте воины уже не отличали врагов и убивали своих.

— Если мы будем продолжать сражаться впотьмах, убивая и чужих и своих, то к утру тут никого не останется в живых, — крикнул наконец Хервиг, и согласились все до рассвета прекратить битву. Но ни та ни другая сторона не отступила, и враждебные войска расположились на ночлег так близко друг от друга, что при свете костров могли видеть вражеские шлемы и щиты.

Людвиг и Хартмут, посоветовавшись между собою, открыли своей дружине, к какой уловке решили они прибегнуть, чтобы незаметно уйти с острова.

— Лягте все на землю, положив под головы щиты, и шумите больше, чтобы хегелинги не заметили, как я увезу вас отсюда, — сказал им Людвиг.

Послушались Людвига его воины: затрубили они в трубы и забили в барабаны, словно отвоевали себе весь остров. Женщинам запретили громко жаловаться и плакать, а тех, кто не слушался, топили в море. Воины Людвига поспешно перенесли на корабли все, что было у них выгружено на берег, и покинули на месте своих мертвых. Многих недосчитались они, и несколько судов остались пустые на берегу. Благодаря такой хитрой уловке, нормандским воинам удалось–таки выйти в море. Горько было женщинам, что приходилось им молчать и не могли они никак известить своих близких.