Александр Белов - Русь арийская. Наследие предков. Забытые боги славян

Однако жрецы на то и жрецы, чтобы отличить чужую душу от родственной. Для своих – вечная жизнь в родном клане, для чужих – вечное изгнание и небытие. Этот принцип исповедовали арийские жрецы. Религиозная реформа Зороастра внесла в этот принцип существенные коррективы. Несмотря на то, что в зороастризме все еще существовали касты, родственные отношения перестали играть главенствующую роль. Своими стали считать души, рожденные в святом духе. В «Гатах» Заратуштра пишет: «Я хочу сказать о двух духах в начале бытия, из которых светлый (Спента-Майнью) говорит злому (Ангро-Майнью): «Не согласуются у нас ни мысли, ни учение, ни воля, ни убеждения, ни слова, ни дела, ни наша вера, ни наши души». Напомним, что это говорит один божественный брат-близнец другому. В результате произошел раскол на Небе. Один из близнецов был ввергнут в ад, специально для этого созданный. Вслед за ним отправились и его последователи – ненавистные туранцы. Напомним, что иранцев и туранцев связывали родственные узы. И те и другие были выходцами из Великой степи.

В результате появились изгои – не принимающие единого бога. Родственные связи при этом отступают на второй план. Изгоями запросто могли стать родственники, исповедующие чужую религию. Родство в боге становится главным объединяющим стержнем представителей разных каст и социальных групп населения. Это впоследствии перекочевало и в новые религии: иудаизм, христианство, ислам. Лозунг «Мы – братья по вере» подменил лозунг «Мы – кровные братья». Братьями и сестрами стали называть незнакомых людей, которые придерживались одних и тех же религиозных принципов.

Быть может, на этом историческом этапе реформации древних религиозных культов и возник сюжет о третьем брате-жреце Трите, посаженном в колодец своими кровными братьями. Вероятно, Трита (Иван-дурак) исповедовал старые религиозные догмы, за это и был наказан. Но по милости многоглавого Брихаспати – своего бога – Трита был возвращен к новой жизни. Древняя арийская вера пробила себе дорогу сквозь дебри реформации.

Таким образом, мы видим, что опасение арийских жрецов, что в род брахманов и царей могут проникнуть иноплеменники, впоследствии вылилось в попирание принципов родственных связей и провозглашение нового принципа – религиозного братства. Однако и в религиозной общине случаются разногласия. Вспомним известное изречение Иисуса Христа, обращенное к апостолу Павлу: «Отойди от меня, сатана! Ты мне соблазн! Потому что ты думаешь не о том, что Божье, а о том, что человеческое». Родственными душами во многих религиозных общинах объявляются те, кто придерживаются единых принципов веры и пренебрегают принципами родства. До своеобразного логического завершения этот принцип довели масоны. Их лозунг: «Свобода, равенство, братство» использовали якобинцы и большевики.

Революционеры не верили в переселение душ. Они верили в торжество человеческого разума. Верность идеалам провозглашалась как первейший принцип, объединяющий людей. Однако в том-то и дело, что говорить можно одно, а думать о другом. Революционеры попали в ловушку догмата веры. Догматическое поведение не отменяет самую разнообразную мотивацию. Вспомним иезуитов, которые успешно мимикрировали под адептов других религиозных течений и конфессий, чтобы установить над ними тайный контроль и захватить власть в свои руки.

Так или иначе, жреческий принцип отслеживания той или иной души и рождение этой души в определенном роду гораздо более продуктивен. Душа стремится родиться в сообществе душ, ее достойных. В функцию арийского жреца входило и отслеживание незыблемых принципов родства. Что на Небе – то и на земле.

Однако вернемся к священному растению омеле. В русских сказках существует сюжет, когда Баба-яга прикасается заговоренным прутом к прекрасной деве и погружает ее в вечный сон. Иван-царевич пытается разбудить деву и вернуть ее к жизни. Этакие Ромео и Джульетта в русском фольклоре…

Быть может, в этом сюжете отразилось двойственное отношение к священному древу предков: ветвь, срезанная с этого древа, может принести смерть. Здесь имеет место смысловой перевертыш: древо жизни индоевропейцев под влиянием новых религиозных идей превращается в древо смерти. Старые культы пугают приверженцев новых религий.

Однако похожий сюжет есть и у германцев. У них на тот свет отправляется юный бог Бальдра. Его случайно убил стрелой, сделанной из прута омелы, слепой бог Хед. Тело Бальдра помещают в лодку и, оттолкнув от берега, поджигают. Жена Бальдра умирает от горя, и ее тело также кладут на погребальный костер мужа. В этом костре сгорает и тело принесенного в жертву коня героя.

Казалось бы, ритуал окончен. Умершего и его супругу не вернешь. Но нет! Брат Бальдра – Хермод отправляется на тот свет, дабы вывести душу умершего на свет божий. Хозяйка царства мертвых дает согласие отпустить душу Бальдра из царства смерти. Однако все дело портит злокозненный бог Локи. Он не желает возвращения Бальдра из царства мертвых, и герой остается на том свете.

Здесь мы видим один из вариантов индоевропейского сюжета о двух братьях. Один из них становится вечным изгнанником.

В этом мифе говорится о том, что у Бальдра были белые ресницы и золотые волосы. Это явный ремейк мифа о двух солнечных братьях-близнецах. Один из братьев является олицетворением дневного солнца, другой олицетворяет ночное солнце, скрытое во тьме.

В славянской мифологии сохранился вид погребального обряда, который назывался навь. Если обряд выполнен правильно, то покойники – навьи перестают беспокоить живых и отправляются в обитель умерших – Навь. Однако не все покойники смиренно покидали этот мир. Души некоторых из них настойчиво просят у родственников, чтобы те вернули их в мир живых. Присутствие покойника выражается в беспокойных снах, могут возникать галлюцинации – видения. У молодых членов семьи может проявляться повышенная сексуальная активность. Все это недвусмысленно указывает на то, что души покойников не удовлетворены своим нынешним положением и настоятельно просят у членов их семьи о создании нового тела. Как правило, душа на сороковой день после смерти отправляется в царство мертвых – Навь и перестает беспокоить родственников. Однако если этого по какой-либо причине не произошло, навьи – покойники могут продолжать свои попытки вернуться в мир, они преследуют своих родственников и буквально не дают им покоя. На этот случай у славян выработался определенный механизм действия. В языческие времена были распространены представления о навьей косточке, которая никогда не разлагается в трупе. Эта мелкая кость стопы или пясти имеет вид боба. В этом случае надлежало вырыть труп, отыскать навью косточку, извлечь ее из тела и сжечь, а пепел бросить на могилу. Это являлось знаком для души умершего: уходи подобру-поздорову, мы ничем не можем тебе помочь!