Array Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

…хлеб едят дедовский… — Мономах использует специальный термин, означающий управление родовым уделом.

…мы с братом твоим рядились… — Имеется в виду договор Владимира Всеволодовича и Святополка Изяславича с Давыдом Святославичем (1096 г.).

Печатается по изданию:

Библиотека литературы Древней Руси. Т.4: XII век СПб., 1997.

«Слово о полку Игореве» — самое известное широкому читателю произведение древнерусской литературы, но в то же время и самое загадочное.

Рукопись «Слова» была обнаружена в конце 1780 — начале 1790-х гг. Коллекционер древностей А. И. Мусин-Пушкин приобрел ее у архимандрита Иоиля — настоятеля закрытого при Екатерине II Спасо-Ярославского монастыря. Рукопись, изготовленная, видимо, в XVI в., представляла собой сборник оригинальных и переводных произведений древнерусской литературы. Мусин-Пушкин сразу оценил значение находки. Была сделана копия для Екатерины II интересовавшейся отечественной историей, а в 1800 г. «Слово» усилиями Мусина-Пушкина и его помощников, ученых А. Ф. Малиновского, Н. Н. Бантыш-Каменского, было опубликовано. Произведение датировалось приблизительно 1185 г. — временем похода Игоря Святославича на половцев. Затем, по свидетельству Мусина-Пушкина, его собрание древностей, в том числе и рукопись из Спасо-Ярославского монастыря, сгорело при взятии Москвы войсками Наполеона (1812 г.).

Сразу после публикации «Слово» обрело восторженных поклонников (среди них был и А. С. Пушкин), но почти одновременно выступили и «скептики» которые высказывали сомнения в древности произведения, считая его мистификацией XVIII в. (автором в разное время называли архимандрита Иоиля, Мусина-Пушкина, его экспертов, Н. М. Карамзина и др.).

Действительно, поразительное открытие и обстоятельства исчезновения рукописи вызывают много вопросов, да и с художественной точки зрения «Слово» явно занимает особое место в ряду произведений древнерусской словесности. Удивительны обращение его автора — видимо, христианина — к языческим богам (Велес, Стрибог, Даждьбог), причудливая образность слога и т. д. Однако «скептики», считающие «Слово» мистификацией, весьма неубедительно объясняют его очевидное сходство с «Задонщиной» — сочинением о Куликовской битве рубежа XIV–XV вв., подлинность которого ни у кого не вызывает сомнений. Их доводы о том, что автор «Слова» взял его за образец, опровергает тот факт, что «Задонщина» была опубликована только в середине XIX в., а предположения, что неизвестный мистификатор самостоятельно нашел сочинение о Куликовской битве в рукописи еще в конце XVIII столетия, но не захотел издавать и т. д., не находят подтверждения. Легче представить, что «Слово» — действительно древний памятник, а автор «Задонщины» на рубеже XIV–XV вв. обратился к этому произведению в качестве литературного образца.

При изучении «Слова» следует учитывать те трудности, с которыми приходится сталкиваться.

1. До сих пор науке был известен единственный список произведения (найденный Мусиным-Пушкиным), т. е. не существовало возможности сопоставить различные рукописи, чтобы с максимальной точностью восстановить исходный текст.

2. Этот единственный список утрачен. В качестве источников «Слова» доступны только первое печатное издание 1800 г., копия императрицы и выписки, которые делали для себя эксперты Мусина-Пушкина. А значит, если ими при толковании рукописи были допущены ошибки, их уже не устранить.

3. Сгоревшую рукопись Спасо-Ярославского монастыря отделяло от предполагаемого времени создания «Слова» несколько веков, а это повышает вероятность возникновения ошибок. Ведь их могли совершать не только ученые XVIII в., но и древнерусские книжники в процессе неоднократного переписывания произведения.

4. Составитель рукописи из соображений экономии дорогого писчего материала писал слова, не разделяя их и сливая в единую строку, да еще и прибегал к сокращениям. Потому в «Слове» имеются так называемые «трудные места», которые и сейчас не поддаются точному толкованию. (Например, в финале автор «Слова» пишет: «Рекъ Боянъ и ходы на…», что обычно переводилось так «Повествовал Боян и о походах…» Однако существует другая авторитетная версия, согласно которой эти слова надо переводить: «Повествовали Боян и Ходына…», т. е. речь идет о двух княжеских певцах.)

5. Среди исследователей «Слова» нет единства в понимании отдельных слов и имен, встречающихся в тексте памятника (например, никому не известен полоцкий князь Изяслав Василькович); вызывают сомнения и фигуры некоторых других упоминающихся в тексте князей.

6. Иногда автор «Слова» описывает события слишком кратко или слишком образно, так что уточнить, о чем идет речь, можно только обратившись к летописям — Лаврентьевской и Ипатьевской, где описывается поход Игоря.

7. Датируют «Слово» исключительно на основе упомянутых в произведении фактов. Летописи относят поход Игоря к 1185 г., соответственно и произведение считают созданным в конце XII века.

8. Автор «Слова о полку Игореве» не установлен. В качестве кандидатов на эту роль исследователями выдвигались сам Игорь Святославич, Святослав Киевский, Ярославна, певец Митуса, певец Ходына, летописец Петр Бориславич и другие, но авторство ни одного их них не удалось доказать.

9. Так как не существует единства в толковании многих трудных мест памятника, отсутствует перевод «Слова» на современный язык, с которым были бы согласны все специалисты. Наиболее авторитетен перевод, подготовленный петербургскими исследователями «Слова» — академиком Д. С. Лихачевым и его учениками.

«Слово о полку Игореве», подобно другим произведениям древнерусской литературы, основано на реальных событиях. Однако его автор не ставит перед собой цель излагать подробности и последовательность событий, пояснять названия городов и имена князей и т. д. Он словно адресуется читателю, которому известно, что в 1184 г. Святослав Всеволодович Киевский, договорившись с другими князьями, совершил поход на половцев и нанес степнякам решительное поражение, а его двоюродные братья Игорь и Всеволод не участвовали в военной акции «старшего» князя и на следующий год решили отправиться в половецкие степи на свой страх и риск. Ничего этого не сообщая, автор «Слова» начинает повествование с описания встречи Игоря и Всеволода и их сборов в поход.

Напав в степи на врага, Игорь дважды бился с половцами. Первая битва венчается легкой победой, и победоносное войско отдыхает. Но «дремлет» оно в опасном месте, «далеко» от Русской земли, где следует постоянно сохранять бдительность, позволяя половцам нанести ответный удар. Об этом подробно рассказано и в летописях. Любопытно, что составитель Ипатьевской летописи склонен излагать события, толкуя их в пользу князя Игоря. Летописец сообщает, что князь сразу после первой битвы хотел своевременно отступить, понимая, что половцы собрали слишком многочисленное воинство, но, поскольку один из его союзников жалуется на усталость воинов, не желает оставлять их в опасности и соглашается дать дружинникам отдых. Таким образом, решение Игоря неверное, но побуждения — самые благие. Автор же Лаврентьевской летописи настроен к князю недоброжелательно: «…и взяли русские полон — жен и детей, и стояли три дня в вежах их, веселясь», т. е. весьма продолжительное промедление ничем не оправдано, а победители еще и демонстрируют непростительную гордыню, говоря: «А мы в земле их, и самих перебили, и жены их полонены, и дети их у нас. А теперь пойдем следом за ними за Дон и перебьем их всех без остатка». За это они и были наказаны: по убеждению летописца, Бог не терпит гордецов и награждает смирение.