Array Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

Теперь Бог и мир милостивы к князю, и ему сопутствует удача. Ипатьевская летопись сообщает, что бежать из половецких кочевий помог князю половчанин Лавр (Овлур). Автор «Слова» вводит этот персонаж, ничего не поясняя («В полночь свистнул Овлур коня за рекой — велит князю разуметь: не быть Игорю!») и цитирует Бояна: «Тяжко ведь голове без плеч, горе и телу без головы». Этот древний афоризм основан на традиционном представлении о государстве-теле и государе-голове, и автор добавляет применительно к своему герою: «Так и Русской земле без Игоря». Испытания остались позади. «Солнце светит на небе — Игорь-князь в Русской земле», однако не в своем Новгород-Северском княжестве, а в центре Руси — стольном Киеве. Князь направляется «к святой Богородице Пирогощей», в киевский храм, где находилась икона Богоматери. Ее — заступницу за всех бедствующих — он, очевидно, должен поблагодарить за чудесное спасение.

Идея «Слова» базируется на связи братолюбия и Божией милости. Пока русские князья-братья забывают о взаимной любви, враждуют, вовлекают в свои распри иноземцев, действуя исключительно в собственных, эгоистических интересах, Бог «воспитывает» их неудачами. Когда же они одумаются, воссоединятся — Божий гнев утихнет, и враг будет усмирен. А поскольку ситуация конца XII в. не располагала к такому оптимистическому прогнозу, автор «Слова» заостряет свою мысль: наступают «последние времена», демонические существа агрессивно устремляются на Русь. Значит, для князей это последний шанс: от них теперь зависит спасение всей Русской земли.

«Слово о полку Игореве» — в отличие от большинства произведений литературы Древней Руси — не поддается однозначному жанровому определению: в нем можно выделить признаки нескольких жанров.

1) «Слово» походит на былину, плач, славу (и другие жанры фольклора). В нем присутствуют такие признаки древнего фольклорного произведения, как описание богатырских подвигов; беседы действующих лиц с силами природы (обращения Ярославны к ветру, Днепру, солнцу, разговор Игоря с Донцом) и т. п. Именно такое понимание «Слова» позволяет интерпретировать его как поэтический текст, о чем свидетельствуют многочисленные стихотворные переводы на современный русский язык (В. А. Жуковский, А. Н. Майков, К. Д. Бальмонт, Н. А. Заболоцкий и др.).

2) «Слово о полку Игореве» имеет немало общего с историческими повестями вроде тех, что присутствуют в «Повести временных лет» и других летописях. Это законченный рассказ об отдельном историческом событии, которое нашло отражение в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях.

3) Многие черты роднят «Слово» с жанром торжественного красноречия. Действительно, авторы проповедей часто размышляют о важных современных событиях, демонстрируя широкий политический и исторический кругозор (например, о крещении Руси в «Слове о Законе и Благодати» Илариона). Как и проповеди, «Слово о полку Игореве» изобилует характерными словесными украшениями: сравнениями, преувеличениями и т. п. В его текст включены повторы слов и групп слов — смысловых конструкций (три сходных обращения — к ветру, реке, солнцу — в плаче Ярославны); эмоциональных фраз («О Русская земля! Уже за холмом ты!»; «А Игорева храброго полка не воскресить!»); сходным образом построенных предложений («волки грозу навывают по яругам, орлы клекотом зверей на кости зовут, лисицы брешут на червленные щиты»); отдельных слов в смежной позиции ( «Были века Трояна <���…> были и войны Олега, Олега Святославича»); сочетания звуков («тр опе Тр ояновой»; «пол я Пол овецкого»).

Тем не менее, в полной мере «Слово» нельзя отнести ни к былине, ни к исторической повести, ни к торжественной проповеди. В жанровом отношении — как и во многом другом — это уникальный памятник литературы Древней Руси.

В данном издании публикуется не только перевод «Слова» на современный русский язык, но и фрагменты из Ипатьевской и Лаврентьевской летописей о походе Игоря, а также стихотворное переложение Н. А. Заболоцкого (1938–1946).

С. 234. Троян — упомянут в «Слове» четыре раза; видимо, имя славянского божества.

Тур — дикий бык.

С. 235. Яруги — овраги.

Див — видимо, фантастическое существо.

Аксамит — дорогая ткань.

…четыре солнца… — Вероятно, символическое именование русских князей, участвовавших в походе против половцев.

С. 236. Паполома — покрывало.

…к святой Софии, к Киеву. — Великий князь киевский Изяслав Ярославич, убитый в сражении с Олегом Святославичем и Борисом Вячеславичем на Нежатиной Ниве (1078), был похоронен в киевском Софийском храме.

Олег Гориславич — Олег Святославич. Возможно, переделка отчества князя имеет характер порицания, обусловленный тем, что Олег устраивал усобицы, «мечом раздоры ковал». Вместе с тем, Горислава — имя его прабабки Рогнеды.

С. 237. Карна, Жля — олицетворение скорби.

…отец их, — Святослав… — Святослав Всеволодович был двоюродным братом Игоря и Всеволода; «отцом» он назван в качестве старшего — великого князя киевского.

Всю ночь… к синему морю. — Это одно из «трудных мест» в «Слове», у которого нет общепризнанного толкования.

…два солнца… два молодых месяца… — Здесь символически описывается разгром русских князей: «солнца» — старшие по возрасту и положению Игорь и Всеволод Ярославичи, «месяцы» — младшие князья (судя по летописной версии, сын Игоря Владимир и племянник Святослав Ольгович Рыльский). В оригинале «Слова» названы имена Святослава Рыльского и десятилетнего сына Игоря Олега, что большинство специалистов оценивают как некорректную вставку переписчика и опускают при переводе.

С. 238. Хинове — в древнерусских текстах — китайцы; в «Слове», вероятно, обобщенное именование восточных народов.

…поют они о времени Бусовом, лелеют месть за Шарукана… — Личность Буса интерпретируется по-разному, о Шарукане см. коммент. к с. 220.

Ногата, резана — мелкая монета; т. е. если Всеволод присоединится к походу, пленников будет так много, что они обесценятся.

Шерешир. — Значение слова дискуссионно. Большинство специалистов сходится на том, что оно относится к воинской терминологии.

… сынами Глебовыми. — Сыновья Глеба Ростиславича, внука Святослава Ярославича, рязанские князья, были в вассальной зависимости от Всеволода Большое Гнездо.