Лори Форест - 6e325473ededd6dd5956a26f7af57957

Я согласна принимать ухаживания Лукаса Грея, и, возможно, когда-нибудь мы с ним обручимся. Я никогда не отрицала такой возможности. Знаю, что вы ожидали большего, но я очень прошу вас, тётя Вивиан, не оставляйте меня здесь, с этими ужасными созданиями. Я умоляю вас.

Ваша преданная племянница

Эллорен

Промокнув чернила, я сворачиваю пергамент, запечатываю письмо воском и выключаю лампу.

Наплакавшись в подушку, я засыпаю, и мне снится, что я далеко-далеко от Северной башни. Во сне я сильная, властная и все меня боятся.

Во сне меня зовут маг Карнисса Гарднер.

Я запираю железную решётку в каком-то подземелье, руку оттягивает кольцо с чёрными ключами. В густом сумраке на стенах тускло светятся эльфийские камни.

В клетке передо мной икариты – Ариэль, Винтер, икариты из Валгарда. Здесь же Айрис и Бледдин Артерра с кухни. Я поворачиваю ключ, и металлические крючки щёлкают в замке. Враги в тюрьме, я торжествую, но вдруг слышится детский плач. В дальнем углу сжались малышка Ферн и шелки из Валгарда. Шелки смотрит на меня огромными печальными глазами.

– Вы можете выйти, – говорю я, пытаясь отпереть замок, но ключ заело.

Шелки сидит неподвижно, обняв плачущую де­вочку.

– Слишком поздно, – печально произносит она. – Ты уже заперла дверь.

В клетке остаются только Ферн и шелки, остальные куда-то исчезают.

Покрывшись холодным потом, я упрямо пытаюсь открыть замок.

– Никогда не бывает слишком поздно, – настойчиво повторяю я.

Однако замок не поддаётся.

Это ошибка. Какая-то ошибка. За спиной раздаётся шум, и я оборачиваюсь.

Примостившись на выступающем из стены камне, на меня смотрит страж. Белые крылья залиты зелёным сиянием, огромные глаза полны тоски.

– Ещё не поздно, – говорю я шелки и девочке-уриске. – Я обязательно вас освобожу.

Остаток ночи я сражаюсь с замком, но ключ так и не поворачивается.

Глава 11. Гарднерийцы

На следующее утро я просыпаюсь от стука в дверь и в страхе подскакиваю на кровати. Где я? При виде Ариэль, распластавшейся на постели, и Винтер, сжавшейся клубком под грязными одеялами, меня охватывает отвращение.

– Эллорен?

Из-за двери доносится голос Рейфа, и весь мир словно становится прежним. Я выпрыгиваю из кровати, распахиваю дверь в коридор и обнимаю брата. Рейф, смеясь, покачивается под таким неожиданным напором, но скоро обнимает меня в ответ ещё крепче.

– Рен! Я слышал, как ты устроила им весёлую жизнь! – улыбается он.

Я смеюсь сквозь слёзы. Какое счастье – видеть родных! Жизнь снова играет всеми красками.

Рейф заботливо осматривает синяк у меня на скуле.

– Ты к лекарю ходила? – спрашивает он, поглаживая меня по щеке.

– Само пройдёт, – качаю я головой. – Сейчас уже лучше. А где Тристан? Где Гарет? – заглядываю я брату за спину.

– Остались внизу, – поясняет Рейф. – С нами ещё Айс­лин и Экко.

– Меня поселили с икаритами, – показываю я на дверь в комнату.

Рейф мрачно кивает.

– Айс­лин и Экко нам рассказали.

– Как я рада, что вы приехали! – утерев слёзы, радуюсь я.

– Одевайся. – Рейф ласково сжимает мне руку. – Что-то ты неважно выглядишь. Надо тебя накормить.

Унылая, серая комната при дневном свете выглядит омерзительно. Здесь грязно, пахнет тухлятиной, а ещё чем-то кислым и гнилым, как от икаритов в Валгарде. Демоны-икариты проснулись.

Ариэль съёживается в углу, как кошмарная горгулья, и следит за каждым моим шагом. Винтер уселась на подоконник большого круглого окна, крепко обхватив себя тонкими чёрными крыльями. Видна только её макушка, похожая на диковинную огромную черепаху.

Икариты напуганы и сбиты с толку.

Они здесь живут чуть лучше животных. В очаге – грязь, пол перепачкан сажей. Всюду валяется изодранная чёрная одежда, книги и прочий мусор. Пол закапан белыми птичьими отметинами. Я запрокидываю голову в поисках дыр в крыше или птичьих гнёзд, но ничего не нахожу.

Кровать, которую я вчера отвоевала, придвинута к стене слева возле двери в маленькую ванную комнату и туалет. Ариэль и Винтер отодвинули свои кровати к противоположной стене, по обе стороны от очага. Вся мебель в комнате старая и исцарапанная, нет ни ковра на полу, ни гобеленов на стенах, чтобы защититься от надвигающегося осеннего холода. Всю ночь я куталась в зимнюю накидку и мамино одеяло, чтобы хоть немного согреться.

Не комната, а лесная пещера.

Наверное, поселить икаритов в старой башне, где раньше находился пост лучников, охранявших покой долины, было удобно. Особенно для гарднерийцев, которые считают один взгляд икарита источником скверны.

Очевидно, тётя Вивиан не беспокоится об осквернении моей души икаритами и пойдёт на что угодно, лишь бы вырвать у меня согласие обручиться с Лукасом Греем.

Я достаю из сундука подаренное тётей блестящее шёлковое платье и длинную нижнюю юбку. Я обижена на тётю, но и рада, что усвоила преподанный мне урок. Нужно быть сильной и держаться уверенно. Теперь я убедилась, каковы на самом деле уриски, икариты и кельты. Они считают меня врагом, и в борьбе против них мне нужны союзники – гарднерийские союзники. Я должна выглядеть как благородная гарднерийка.

Слова Лукаса вертятся у меня в голове. Властвуй или подчиняйся. Третьего не дано.

Быстро умывшись, я привожу себя в порядок перед маленьким исцарапанным зеркальцем: расчёсываю волосы и припудриваю лицо. Под глазами синие круги, на скуле заживающий синяк, но в новой дорогой одежде я выгляжу по-королевски.

Как бабушка.

Я собираю в сумку книги и бумаги, стараясь не смотреть на икаритов. Ариэль неотступно следит за мной, не спуская глаз с футляра со скрипкой.

Эту скрипку я сделала собственными руками и ни за что не оставлю её здесь, рядом с Ариэль. Надо будет подыскать любимому инструменту местечко поуютнее. Подхватив футляр, я стремительно выхожу из отвратительной комнатушки от ещё более отвратительных соседок.

На улице нас с Рейфом встречают Тристан, Гарет, Экко и Айс­лин. Подумать только, ещё два дня назад я была совсем одна, а теперь со мной друзья!

Дела идут на лад.

Поля покрыты прохладной росой, в её капельках, как в тысяче крошечных зеркалец, отражается утреннее солнце, придавая траве серебристое сияние. Светлые пряди в волосах Гарета поблёскивают как роса, когда он опирается о плечо Тристана, стараясь не наступать на перебинтованную правую ногу.

Я бросаюсь к Тристану, одетому в серый военный мундир с пятью серебряными полосками на рукаве. Брат обнимает меня одной рукой.

– Ну как ты, Рен? Ничего? – спрашивает он, вглядываясь мне в лицо.

Я храбро киваю, встряхнув развевающимися на прохладном ветру длинными волосами, и тянусь обнять Гарета. Друг раскрывает мне объятия и целует в голову.