Такис Вюргер - Клуб

Жертва, то есть я.

Я прижалась лбом к плитке и вспомнила о том, как однажды видела документальные фильмы о женщинах в Руанде, которые беременели после совершенного над ними насилия. «Враг в ребенке» – как-то так звучало название передачи. Женщины стеснялись, потому что не защищались и думали, что как-то спровоцировали поведение насильников. Под моими ногтями, наверное, все еще сохранились частицы его кожи, подумала я. Меня преследовала одна мысль: я не буду жертвой.

Номер службы такси я знала наизусть. Я хотела поехать в больницу и получить лекарство, чтобы избежать заражения ВИЧ-инфекцией. И еще мне нужно было принять противозачаточную таблетку. Я сама все расследую. Мне не нужна была полиция, мне нужен был врач. Что-то здесь было не так. Кровотечение не останавливалось.

Билли

В этот вечер меня окружал чужой, но приятный запах: соевого соуса, холодного фритюрного масла, пота, пива, дыма и крови.

Я сидел на кухне китайского ресторана с названием Sing Sing в районе Хакни в Лондоне, и у меня изо рта текла кровь. Я понятия не имел, откуда она взялась. У меня только что был мой первый бой в зале этого ресторана. Столы были сдвинуты в сторону, в центре зала стоял ринг. Кухню превратили в раздевалку.

Один друг рассказал мне об этих боях. Их проводили по ночам, здесь не было врача и официального взвешивания, эти бои были нелегальными. Сначала посылалась пара писем по электронному адресу, который давал друг, затем происходила встреча с мужчиной в плаще, от которого пахло арахисовым маслом. Встреча проходила в кафе в Лондоне, а мужчина выглядел так, словно он был страховым агентом, но говорил он совсем не как они. Он говорил, что найдет противника. Он объяснял, что бои проходили на складах, в ресторанах, а летом – на задних дворах и иногда на частных квартирах. Накануне боя зрители и борцы получали эсэмэски, в которых были указаны место и время. Все это звучало несерьезно, и я знал, что это было неразумно. Но какой я был бы боксер, если бы не участвовал в боксерских поединках?

Это как безалкогольное пиво или кофе без кофеина. Я очень долго не знал, кем бы я не хотел быть, но в этот вечер я понял, кем хочу стать.

Мой противник был опытным боксером, он определенно весил 120 килограммов. Его звали Пекарь. Это звучало по-дурацки, но тем, кто его видел, было совсем не смешно.

Бой длился больше шести раундов. Я знал, что проиграю, но до этого я тренировался целый год и очень хотел боксировать. Когда выходишь на ринг, то видишь вокруг себя одни силуэты, но не лица. Главное – продержаться все раунды, и это единственная мысль, которая была у меня. В первом ряду я увидел девушку в бикини. Она уставилась на меня, поглаживая мопса, сидящего у нее на коленях. Почему она была в бикини? Гонг был сделан из латуни, звучал глухо, и мне нравился его звук. Я выдержал уже много ударов, рефери должен был бы остановить бой. Во время каждого перерыва между раундами я рассматривал мопса.

В помещении кухни разогревались еще пара боксеров, каждый был погружен в свои мысли.

Я хотел взять с собой Ханса, но не рискнул, потому что не хотел проигрывать у него на глазах, ведь он был очень хорош.

В последние дни я много раз спрашивал себя, изменился ли Ханс. Он часто ходил в клуб Питта, готовил ужины с Джошем и начал каждый день носить рубашки и кожаные ботинки. Он стал выглядеть как идиот. У меня было такое чувство, что он стесняется меня, когда мы встречались. Наверное, я ошибался на его счет.

В комнате рядом с кухней я принял душ. Какой-то мужчина дал мне за бой 100 фунтов, и я намеревался провести остаток вечера в сопровождении разных алкогольных напитков. Когда мне на голову полилась вода и смыла вазелин с бровей, мое состояние улучшилось.

В голове у меня все еще немного гудело, но я выдержал. Пару раз я все-таки достал Пекаря. Мои чувства на ринге обострялись, я даже различал то, как пахли мопс, дым сигарет, пары алкоголя – это было какое-то сумасшествие. Я знал, что никто из зрителей не думал о том, любит ли кто-то из нас мужчин или нет. Бедный, богатый – им все равно. Сегодня ночью я был боксером. Пекарь еще на ринге сказал, что я чертовски крепкий сукин сын. Не знаю, что он имел в виду, говоря про сукиного сына, но это прозвучало как комплимент.

В джинсах и фланелевой рубашке я снова пошел в ресторан. Смотреть остальные бои не хотелось, потому что я слишком устал и люди здесь раздражали меня. Они курили и орали на боксеров.

– Эй, Билли, это был чертовски хороший бой, сынок.

Это был Жрец, мой тренер. Он стоял, прислонившись к стене возле выхода. От него пахло пивом и фиш-энд-чипс.

– Ты что здесь делаешь?

– Я тренер по боксу. А тренеры по боксу смотрят боксерские бои. Хочешь пива?

Он потрепал меня по щекам, и мы вышли из ресторана. Освещение было выключено, шторы задернуты, с улицы ресторан выглядел уже закрытым.

– У того парня определенно было боев десять, – сказал Жрец.

Я посмотрел на него: кожаная куртка, слегка подвыпивший, округлые плечи, подбородок всегда низко опущен. От одного из бывших боксеров я слышал, что Жрец когда-то выиграл «Большую белую надежду» в легком весе. Белая надежда. Но в 25 лет с ним случился несчастный случай. Он хотел пойти на дискотеку, но охранники не впустили его, потому что у него на ногах были ботинки кремового цвета. Тогда он решил проникнуть в клуб через крышу. В то время он иногда подрабатывал кровельщиком и не боялся высоты. Он взобрался по пожарной лестнице на крышу, снял пару кровельных плиток и попал в дом сверху. Но поскользнулся, пролетел три метра вниз, приземлился на спину, разбил шейный позвонок и сломал бедро. По крайней мере, так рассказывали люди. Его друзья были уверены, что он ушел домой. Никто не слышал его криков. Через два дня его нашла уборщица, которая хотела взять с чердака чистящее средство. Жрец оторвал от стены изоляционный материал и укутался им, чтобы не замерзнуть. На улице был январь. Он уже бредил, когда его привезли в реанимационное отделение, температура тела была тридцать один градус. Все поняли, что, вероятно, у него сильное переохлаждение. Его врач сказал, что ему не следует больше заниматься боксом, потому что он рисковал снова повредить шейный позвонок и оказаться в инвалидном кресле. Год спустя Жрец взломал свой первый киоск. В качестве орудия он использовал глушилку для рыбы.

Я бы с огромным удовольствием пошел на бой против Оксфорда при поддержке этого мужчины.

Мы отправились в паб, находившийся на железнодорожных путях. Жрец сказал, что хорошо знает этот уголок, потому что он раньше проворачивал здесь свои делишки. Он поцеловал в щеку женщину за стойкой, назвал ее Мими. Она была уже в годах, с волосами, обесцвеченными перекисью водорода, и выглядела как проститутка. Он заказал пиво и джин на троих и сказал Мими, что у меня сегодня был первый бой.