Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

а ради чего? Ради сомнительного принципа «хочу все знать»? Так ведь и

страна уже другая, и времена — не споспешествуют. Времена вообще такие, что крестоносцы теперь — ищут гроб, из которого готова восстать мумия.

Потому что так показывают в фильмах.

Хотя, с другой стороны, — а если времена именно таковы оттого, что

трикстер все никак не может умереть и оплодотворить тем самым небо и

землю? И, собственно, не умея умереть, раствориться, небо и землю иссу!

шает, пытаясь восстановить распадающуюся божественность?

Ведь у Кости, насколько Анатоль сумел понять изо всех недоговореннос!

тей, существовал вполне определенный план, как поступать, если все же

фантазии окажутся реальностью. И кажется, Анатоль догадывался, что это

был за план — убить бога.

* * *

Сумерки упали, словно сети ловчего: вот небо еще светится томным пур!

пуром, а улицы полны людьми, а вот — приходит темнота, и только редкие

автомобили белым, бьющим по глазам светом сгущают тени в почти осяза!

емые купы.

Анатоль вздохнул и толкнул калитку.

Сделать это оказалось на удивление нелегко — труднее даже, чем просто

подойти к серым — когда!то синим — планкам забора, вдали за которым, словно на обратной стороне Луны, прятался домик с красной облезлой

крышей. Возможно, действительно пригодилась бы не одна, а три монеты.

Трижды три, вполне себе священный символ.

Отступать, впрочем, уже некуда.

Да и незачем. Вопрос веры, в конце концов. И испытания ее, да.

Другое дело, что вера эта — не его.

Разве что — поставить точку....

Редкие прохожие начали скользить по нему невидящими взглядами, ед!

ва только Анатоль приблизился к калитке. И это было не вопросом веры, но

фактом реальности. Данной нам в ощущениях, как ни крути. Осталось

только повстречать привратника с мечом огненным и обращающимся.

Но вместо привратника за калиткой тянулась довольно захламленная и

поросшая сухостоем дорожка: четырехугольные бетонные плиты за годы и

годы сдвинулись, раскололись, из щелей поперла трава, и приходилось ак!

куратно выбирать, куда ставить ногу.

Интересно, что я скажу, когда его увижу? Здравствуйте, ваша божест!

венность? А окажется, что — просто старик, позабытый всеми и доживаю!

щий век в одиночестве. Ветеран войны и труда. Впрочем, этот!то случай

оказался бы самым приемлемым. Странное дело: все готовы к мистике, но

161

СЕРГЕЙ ЛЕГЕЗА

РАЗ, ДВА, ТРИ — ГОРИ!

все мистики чураются. Готовы возводить бумажные миры и империи, но

прячут голову под крыло, едва за плечами запахнет серой. Я, кстати, если

подумать, совершенно не исключение. Разве что — специалист дипломиро!

ванный. По тем самым пряткам головы под крылом. Или в песке — в зави!

симости от точки зрения. Что!то я много болтаю. Ха!ха, смешно — говорить

«болтаю», подразумевая внутренний монолог. Но ведь и вправду — много

болтаю, ничего не попишешь. Наверное, волнуюсь. Да нет, наверняка вол!

нуюсь. Было б странно, когда б сумел оставаться бесстрастным. В мои!то

годы и в моих!то обстоятельствах. Впрочем, какие же это «твои годы», а?

«Мои годы» мог бы говорить Смоквин, а тебе — рановато. А вот Магарычу

нашему, уважаемому Ивану Макаровичу — уже поздновато говорить о «мо!

их годах». Просто потому, что очевидно. Оче!видно.

Потом он понял, что идет по дорожке к дому уже довольно продолжи!

тельное время, а облупившиеся стены не приближаются. Анатоль остано!

вился. Вернее — хотел остановиться, потому что ноги — не слушались, а

продолжали равномерно шагать вперед. Трава под ногами из жухлой и жел!

товато!зеленой сделалась вдруг черной, жесткой, с явственным синеватым

отливом, по ней ходили острые стальные взблески и ставить ногу меж ее

стеблей делалось страшно. Деревья же по!над дорожкой наоборот — вытя!

нулись вверх, из мокрых и черных стали матовыми и серебристыми, внут!

ри стволов словно били короткие частые сполохи и тогда высвечивало зем!

лю у корней — на несколько метров вглубь. Становились видны смутные

кольцеобразные тени, сплетающиеся там, где у нормальных деревьев могут

быть только корни, но было это не жутким, а жутко интересным, таким, что

и взгляд возможно было оторвать с большим трудом. Вернее, оторвать

взгляд от них сделалось невозможным, и Анатоль медленно, словно под во!

дой, поднял руки и прикрыл ладонями глаза. Сразу сделалось сумрачно, словно туча набежала на солнце, но он продолжал видеть контуры деревь!

ев, и дорожки, и жесткой черной травы под ногами, и смутное движение в

небесах, что вдруг вывернулись ношенным треухом и провисли мохнатыми

изнаночными петлями прогнувшейся небесной сферы. Тогда он попытался

не остановиться, но упасть на бок — в сторону от стальных отсветов на чер!

ной траве. Но тот час же на земле, куда бы он упал, словно раскрылся рот: жадная воронка с осыпающимися морщинистыми краями, готовая всосать

его, словно сигарету — в три затяжки. И он закричал, но удержаться уже не

сумел, и все падал, падал, падал....

Кто!то крепко держал его за плечо и приговаривал при том: «Тошка, Тошка, очнись, родной мой, очнись!», и он очнулся — словно водой плеснул

в лицо со сна. Вокруг уже все снова было по прежнему, узнаваемо и неопас!

но, но за узнаваемостью этой теперь скрывались желтоватые клыки и хму!

рые внимательные глазки. К узнаваемости этой теперь нельзя было повора!

чиваться спиной.

Оказывается, его держала Катерина: в джинсах и старой костиной штор!

мовке, затянутой под горло. Руки ее оплетали цепочки, прижимавшие к ла!

162

СЕРГЕЙ ЛЕГЕЗА

РАЗ, ДВА, ТРИ — ГОРИ!

доням пятаки: по одному к каждой. На недоумевающий взгляд Анатоля

Катька дернула плечом:

— Я ведь тоже читала дневник, — сказала не без вызова, но Анатоль на

эти нюансы среагировать не мог никак — все старался не поворачиваться

спиной к той самой опасной узнаваемости, что открылась ему в несколько

последних секунд.

И тогда Катька влепила ему оплеуху — сильно, с размаху, пятаком по ще!

ке. Анатоль не удержался на ногах: сел на землю, примирительно выстав!

ляя руки.

— Все! — сказал. — Хватит. Отпустило.

В голове и правда прояснилось — в достаточной степени, чтобы отличать

кажимость от реальности.

— Как ты здесь? — спросил невнятно, но Катька поняла.

Шмыгнула носом.

— Хочу разобраться.

— И как?

— Да видишь же, — махнула рукой с пятаком. — Оказывается, что

действует.

Поглядела с тоской на близкий дом.

— Пойдем?

И они пошли.

* * *

Хотелось вытереть руки.

Анатоль стоял над постелью, не в силах ударить.

Резко отвернулся, махнул рукой — нож узвенел куда!то под стену.