Джон Толкин - Товарищество Кольца

— Великолепный хоббит! — одобрительно сказал Бильбо. — Но в тебе есть больше, чем выдает наружность. Желаю тебе удачи!

Он отвернулся и принялся глядеть в окно, пытаясь напевать какую-то песенку.

— Я не могу как следует отблагодарить вас, Бильбо, за это и за всю вашу доброту! — сказал Фродо.

— И не пытайся! — ответил старый хоббит, оборачиваясь и хлопая Фродо по спине. — Ой! — воскликнул он. — Как твердо! Помни: хоббиты должны держаться вместе, особенно Бэггинсы. Все, что я прошу в обмен: будь осторожен и возвращайся назад с новостями и любыми старыми песнями и сказками, какие услышишь. А я постараюсь до твоего возвращения закончить книгу. Мне хочется написать и другую...

Он замолчал и, вновь отвернувшись к окну, тихонько запел:

Я думал, сидя у огня,

О том, чего уж нет:

О бабочках и о цветах

Давно прошедших лет;

О желтых от сухой листвы

Былых осенних днях,

С туманом, солнца серебром

И ветром в волосах.

Я думал, сидя у огня,

Как будет все, когда

Уже, быть может, без меня

Зима придет сюда.

О том, что, множества вещей

Не повидав, живешь:

Ведь каждый лес или ручей

По-своему хорош.

Я думал, сидя у огня,

О тех, кто прежде жил,

О повидавших то, что знать

Моих превыше сил.

Но сколько б я ни размышлял

О временах былых,

Ловил за дверью звук шагов

И голосов родных.

Был холодный серый день конца декабря. Восточный ветер свистел в голых ветвях деревьев и шумел в темных соснах на холмах. Темные и низкие разорванные облака быстро плыли над головой. Когда уже сгущались ранние сумерки, Братство было готово пуститься в путь. Хранители должны были выступить в темноте: Эльронд советовал им путешествовать под покровом тьмы, пока достаточно не удалятся от Ривенделла.

— Вы должны опасаться глаз многочисленных слуг Саурона, — предостерег он. — Не сомневаюсь, что известие о поражении Всадников уже дошло до него и он разгневан. Вскоре его шпионы — пешие и крылатые — заполнят земли Севера. Вы в пути должны опасаться даже неба над головой.

Братство было не особенно обременено оружием и военным снаряжением: надеялись не на победу в сражениях, а на скрытность. Арагорн был вооружен только Андурилом. Он вновь оделся в ржаво-коричневое и зеленое, как рейнджер из Диких земель. У Боромира был длинный меч, внешне похожий на Андурил, но с менее славной историей. Кроме того, гондорец был снаряжен щитом и боевым рогом.

— Громко и ясно звучит он в долине меж холмов, — пояснил Боромир, — и пусть бегут, заслышав его, все враги Гондора!

Поднеся рог к губам, он подал сигнал, и эхо полетело от скалы к скале. Все, кто услышал его в Ривенделле, вскочили на ноги.

— Не спешите снова трубить в свой рог, Боромир, — сказал Эльронд, — пока не окажетесь на границе своей земли. Иначе вы можете привлечь Врага.

— Может быть, — согласился Боромир, — но я всегда трубил в свой рог, пускаясь в путь, и, хотя теперь нам придется идти в Тени, я не пойду как вор в ночи.

Гном Гимли единственный открыто надел кольчугу из стальных колец: гномы легко переносят тяжести. На поясе у него висел топор с широким лезвием. У Леголаса были лук и колчан со стрелами, а на поясе — длинный белый нож. Младшие хоббиты вооружились мечами, добытыми в Кургане, а Фродо захватил с собой только Жало. Его кольчуга, как и советовал Бильбо, полностью скрывалась под одеждой. Гэндальф взял свой посох, а на боку у него висел меч Гламдринг — Молотящий Врагов — брат Оркриста, лежащего на груди Торина под Одинокой Горой.

Эльронд всех в изобилии снабдил теплой одеждой — куртками и плащами, подбитыми мехом. Пища, запасная одежда, одеяла и другие необходимые в дороге вещи были погружены на пони. На того самого, что был куплен хоббитами в Бри.

За время стоянки в Ривенделле этот пони удивительно преобразился: шерсть его лоснилась, и к нему, казалось, вернулась живость юности. Сэм настоял, чтобы выбрали его, заявив, что Билл — так он назвал пони — зачахнет, если его не возьмут.

— Это животное разве что не разговаривает! — воскликнул он. — И заговорит, если побудет здесь еще немного. Билл своим взглядом сказал мне так же ясно, как мастер Пиппин говорит языком: «Если не возьмешь меня с собой, Сэм, я пойду за вами по собственной воле».

Итак, Билла взяли для перевозки груза, и из всех участников грядущего похода только он не выглядел угнетенным.

Прощание происходило в Большом зале, у огня. Все собрались и ждали только Гэндальфа, который еще не вышел из дома. В дверном проеме был виден блеск огня, во множестве окон горел мягкий свет. Бильбо сгорбился под плащом и молча стоял на пороге рядом с Фродо. Арагорн сидел склонив голову на грудь, только Эльронд полностью понимал, как много значит для него этот час. Остальные были во тьме, являя лишь смутные очертания.

Сэм стоял возле пони, почесывая его за ухом, и тоскливо глядел на реку, шумевшую по камням внизу, — его страсть к приключениям переживала крайнюю степень упадка.

— Билл, старина, — говорил он, — не надо бы тебе идти с нами. Оставался бы здесь и ел себе вдоволь лучшее сено, пока не подрастет свежая трава.

Билл хлестнул себя по боку хвостом и ничего не ответил.

Сэм поправил мешок на плечах и беспокойно перебрал в уме все сложенные в него вещи, стараясь припомнить, не забыл ли чего-нибудь: его главное богатство — кухонная утварь, маленький ящичек с солью, который он всегда носил с собой и пополнял при любой возможности, добрый запас трубочного зелья, — забегая вперед, приходится отметить, что его оказалось недостаточно, — кремень и фитиль, шерстяной шарф, кусок холста, различные мелкие принадлежности его хозяина, которые Фродо забыл, а Сэм припрятал, предвкушая, с каким торжеством извлечет их на свет, когда понадобятся. Кажется, все...

— Веревка! — пробормотал он. — Нет веревки! А ведь только прошлой ночью я говорил себе: «Сэм, как насчет мотка хорошей веревки? Ты пожалеешь, если не возьмешь его». И не взял. А теперь уж поздно, поди...

Тут в сопровождении Гэндальфа вышел Эльронд и всех поманил к себе.

— Вот мое последнее слово, — сказал он негромко. — Хранитель Кольца отправляется искать Роковую Гору. На нем одном лежит обязанность не бросать Кольцо, не передавать его никому из слуг Врага, не давать никому дотрагиваться до него, кроме самих членов Братства и Совета, да и то лишь в случае крайней необходимости. Остальные идут с ним как вольные товарищи, чтобы помочь ему в пути. Можете продолжать путь, можете вернуться назад или свернуть в сторону, смотря по обстоятельствам. Чем дальше вы пройдете, тем труднее вам будет возвращаться, но на вас нет никакого обета, никакой обязанности идти до конца. Ибо вы не знаете силы своих сердец и не можете предвидеть, что именно каждый из вас повстречает в дороге.