Джон Толкин - Товарищество Кольца

Гэндальф втянул носом воздух и помрачнел.

— Нас догоняет зима, — спокойно сказал он Арагорну. — Вершины на севере заметно побелели. Снег покрывает подходы к Вратам Красного Рога. Теперь нас легко разглядеть на узкой тропе. Возможна засада. Но самым опасным врагом может оказаться непогода. Что вы думаете о дальнейшем направлении, Арагорн?

Фродо услышал эти слова и понял, что Гэндальф и Арагорн продолжают спор, начатый гораздо раньше. Хоббит с беспокойством прислушался.

— Вы же знаете, Гэндальф, я с самого начала считал, что это не очень хороший маршрут, — ответил Арагорн. — Известные и неизвестные опасности нарастают. Но мы должны продолжать путь, нам нельзя откладывать переход через горы. Южнее, до самого прохода Рохана, нет никаких горных троп. Но тому пути я не доверяю с тех пор, как услышал ваш рассказ о Сарумане. Кто знает, на чьей стороне теперь повелители лошадей?

— В самом деле, кто знает? — проговорил Гэндальф. — Но есть и другой путь не через Карадрас. Путь потайной и темный. Мы о нем уже говорили.

— И давайте больше не говорить! Во всяком случае, пока. И не тревожьте этим остальных.

— Но мы должны решить, прежде чем отправимся дальше, — ответил Гэндальф.

— Тогда обдумаем и взвесим все еще раз, пока остальные отдыхают и спят, — сказал Арагорн.

Во второй половине дня, пока остальные заканчивали трапезу, Гэндальф и Арагорн отошли в сторону и стояли, глядя на Карадрас. Его склоны были теперь темными и мрачными, а голова — в серых облаках. Фродо следил за друзьями, гадая, какой путь те выберут. Когда они вернулись, Гэндальф заговорил, и Фродо узнал, что выбрали попытку справиться с непогодой и высокогорным перевалом. Он почувствовал облегчение. Фродо не знал, что это за «потайной и темный путь», но простое упоминание о нем, похоже, было отвратительно Арагорну, и Фродо радовался, что этот маршрут отставлен.

— Есть признаки, и немало, — сообщил Гэндальф собравшимся, — по которым я могу сказать, что за Вратами Красного Рога следят. Я боюсь также и непогоды. Возможен снегопад. Мы должны идти с предельно высокой для нас скоростью. И так нам потребуется два дня, чтобы достичь высшей точки перевала. Темнеет теперь рано. Надо, не мешкая, собираться и выступать.

— Если позволите, я добавлю слово совета, — сказал Боромир. — Я родился в тени Белых Гор и кое-что знаю о горных тропах. Мы встретим жгучий холод, прежде чем спустимся на ту сторону. Бессмысленно, пытаясь сохранить тайну, замерзнуть до смерти. Здесь есть несколько деревьев и кустов. Когда мы двинемся в путь, каждый должен будет нести с собой сухие ветки и дрова, сколько сможет.

— А Билл захватит и побольше, не правда ли, Билл? — сказал Сэм и печально посмотрел на пони.

— Хорошо, — согласился Гэндальф, — но мы постараемся не использовать дрова, пока не встанем перед выбором: огонь или смерть.

Отряд поначалу двигался быстро. Но вскоре дорога стала крутой и трудной. Тропа во многих местах совсем исчезала или была перегорожена упавшими камнями. Под толстым слоем облаков ночью царила кромешная тьма. Резкий ветер свистел в скалах. К полуночи путники взобрались на подножие огромных гор. Узкая тропа повернула от крутой скалистой стены влево, над нею нависли мрачные склоны Карадраса, невидимые в темноте. Справа зияла глубокая темная пропасть.

С трудом взобрались путники на очередной крутой подъем и на мгновение остановились на вершине. Фродо ощутил легкое прикосновение к своему лицу. Он поднял руку и увидел, как на рукав садятся белые снежинки.

Двинулись дальше. Но вскоре снег пошел сильнее, наполнив собою воздух и слепя глаза. Темные сгорбленные фигуры Гэндальфа и Арагорна всего в одном-двух шагах впереди были едва различимы.

— Мне это совсем не нравится, — пыхтел сзади Сэм. — Снег — это хорошо прекрасным утром, но я люблю лежать в постели, когда он идет. Хотел бы я, чтоб такой снег выпал в Хоббитоне. Как все обрадовались бы.

За исключением высоких торфяников Нортфартинга, в Шире сильные снегопады случаются редко и приветствуются там как исключительное событие и повод для веселья. Никто из нынешних хоббитов, кроме разве что Бильбо, не помнил долгой зимы 1311 года, когда белые волки вторглись в Шир через замерзший Брендивайн.

Гэндальф остановился. Снег толстым слоем лежал у него на плечах и капюшоне и до лодыжек поднимался у ног.

— Этого я и боялся, — сказал он. — Что вы теперь скажете, Арагорн?

— Что я боялся того же, — ответил Арагорн, — но снег предпочтительнее других опасностей. Мы еще не высоко поднялись и находимся в местах, где дороги всю зиму открыты.

— Я думаю, не затея ли это Врага, — сказал Боромир. — В моей земле говорят, что он умеет управлять бурями в Тенистых Горах на границах Мордора. У него большая сила и множество союзников.

— Да, у него длинные руки, — согласился Гимли, — если он может перебросить снег с севера сюда, к нам, за три сотни лиг.

— Так ведь у него действительно длинные руки, — подтвердил Гэндальф.

Пока стояли, ветер утих и снег поредел. Стоило пройти еще с четверть мили — и буря разразилась с новой яростью. Ветер свистел, а снег превратился в слепящий буран. Вскоре даже Боромиру стало трудно идти. Хоббиты, согнувшись почти вдвое, с трудом плелись следом за своими более высокими товарищами. И всем было ясно: если снегопад будет продолжаться, далеко им не уйти. Ноги Фродо налились свинцом. Пиппин едва тащился за ним. Даже Гимли, сильный, как все гномы, передвигался с трудом.

Отряд остановился внезапно, будто все, не говоря ни слова, пришли к согласию. Путники услышали в окружавшей их темноте странные сверхъестественные звуки. Это мог быть просто шум ветра в расщелинах и провалах, но слишком уж он напоминал крики и раскаты дикого хохота. Со склонов горы посыпались камни. Они свистели над головами или разбивались о тропу рядом с путниками. Вновь и вновь слышался отдаленный грохот, словно откуда-то сверху катился огромный валун.

— Сегодня мы не можем идти дальше, — заметил Боромир. — Пусть тот, кто хочет, называет это ветром, но камни нацелены в нас.

— Я назову это ветром, — возразил Арагорн, — но это не значит, что вы не правы. В мире много злого и недружелюбного по отношению к тем, кто ходит на двух ногах. Но оно не обязательно в союзе с Сауроном и может действовать само по себе. Кое-кто живет в этой земле дольше Саурона.

— Карадрас называют Жестоким, и это имя он носит давно. Тогда еще и слухи о Сауроне не достигали этой земли, — заметил Гимли.

— Неважно, кто наш враг. Важно, что нам не под силу отразить его нападение, — сказал Гэндальф.

— Но что же делать? — жалобно воскликнул Пиппин. Он, дрожа, прислонился к Мерри и Фродо.

— Либо останавливаться, либо возвращаться, — сказал Гэндальф. — Идти вперед мы не можем. Если мне не изменяет память, чуть выше тропа оставляет утес и начинается длинный и трудный подъем. Там нас уже ничто не защитит ни от снега, ни от камней, ни от чего другого.