Джон Толкин - Товарищество Кольца

— Защита.. — прошептал Сэм. — Ну, если это защита, тогда одна стена без всякой крыши — дом.

Путники как можно теснее прижались к утесу. Склон смотрел на юг и у самого подножия немного нависал, давая укрытие от северного ветра и падающих камней. Но все же вихревые потоки воздуха ударяли со всех сторон, а снег валил еще более густым потоком.

Все сгрудились, прижавшись спинами к скале. Пони терпеливо, но уныло стоял перед хоббитами и немного заслонял их от непогоды. Снег поднялся ему до колен и продолжал подниматься. Если бы не рослые товарищи, хоббиты скоро были бы погребены под снегом.

Страшная сонливость напала на Фродо. Он почувствовал, как быстро погружается в теплую туманную дрему. Ему казалось, что костер согревает его ноги, откуда-то издалека послышался голос Бильбо: «Я не слишком высокого мнения о твоем дневнике. Снежная буря 12 января. Не было необходимости возвращаться, чтобы сообщить об этом». «Но я хотел отдохнуть и поспать, Бильбо», — ответил Фродо с усилием и почувствовал, что его трясут. Возвращение к реальности было болезненным. Боромир вытащил его из снежного гнезда и поднял над землей.

— полурослики умрут здесь, Гэндальф, — сказал Боромир. — Бессмысленно сидеть и ждать, пока снег не укроет нас с головой. Надо что-то делать для спасения.

— Дайте им это, — сказал Гэндальф, вынимая из своего мешка кожаную фляжку, — только по одному глотку на каждого из нас. Это мирувор — напиток из Имладриса. Эльронд выдал его мне при расставании. Пустите по кругу!

Как только Фродо проглотил немного теплой ароматной жидкости, он ощутил прилив сил, тяжесть оставила его тело. Другие тоже ожили и снова обрели надежду и бодрость. А снег не прекращался. Он валил еще гуще, и ветер завывал громче.

— Что скажете о костре? — внезапно спросил Боромир. — Пожалуй, настала пора выбирать между смертью и огнем, Гэндальф. Несомненно, когда снег накроет нас, мы спрячемся от всех недружелюбных глаз, но это нам уже не поможет.

— Разведите костер, если сможете, — ответил Гэндальф. — Если шпионы могут выдержать такую бурю, они все равно видят нас.

И хотя путники по совету Боромира принесли с собой сухих дров и растопку, ни искусство эльфа, ни навыки гнома не помогли зажечь огонь в вихрях снега. Наконец сам Гэндальф неохотно принялся за дело. Произнеся повелительным тоном: «Наур ан эдраит аммен!», он сунул конец своего посоха в середину охапки дров. Немедленно показался большой язык зеленого и синего пламени, и дерево затрещало в огне.

— Если кто-нибудь видел это, мое присутствие здесь обнажено, — сказал Гэндальф. — Я написал свое имя такими буквами, которые могут быть прочтены от Ривенделла до устья Андуина.

Но Братство больше не заботилось о наблюдателях и враждебных глазах. При виде огня путники оживились. Дерево весело трещало, и, хотя вокруг продолжал идти снег и свистел ветер, все с радостью принялись отогреваться у огня: так и стояли, окружив танцующие и рвущиеся в стороны языки пламени. На усталые встревоженные лица путников падал красный свет, а за их спинами черной тьмою стояла ночь.

Но дерево горело быстро, а снегопад и не думал утихать.

Костер затухал, когда в него подбросили последнюю ветку из последней вязанки.

— Ночь кончается, — сказал Арагорн, — скоро рассвет.

— Если он сможет пробиться сквозь такие облака, — заметил Гимли.

Боромир вышел из круга и посмотрел в черноту.

— Снег поредел, — сказал он, — и ветер утихает.

Фродо устало взглянул на снежные хлопья, что по-прежнему падали из тьмы, становясь белыми при свете умирающего костра, и долго не замечал признаков их уменьшения. Потом внезапно, когда его вновь начала охватывать сонливость, он понял, что ветер действительно затихает, а снежные хлопья сделались крупнее и падают реже. Очень медленно занимался тусклый рассвет. Наконец снег совершенно прекратился.

Когда рассвело, путники увидели молчаливую, закутанную в саван землю. Ниже их убежища высились белые горбы, купола и просто бесформенные очертания. Вершины над ними были по-прежнему окутаны тяжелыми облаками, грозившими новым снегопадом.

Гимли поглядел вверх и покачал головой.

— Карадрас не пропустит, — заявил он. — Если мы пойдем вперед, он бросит на нас еще больше снега. Чем скорее мы вернемся, тем лучше.

Все с ним согласились, но отступление могло оказаться и невозможным. Всего в нескольких шагах от пепла костра снег лежал слоем во много футов глубиной, гораздо выше голов хоббитов. Местами ветер собрал его у стены в огромные сугробы.

— Если Гэндальф пойдет впереди с горящим пламенем, он сможет растопить для нас тропу, — сказал Леголас.

Буря мало беспокоила его, и он единственный из всего отряда сохранил хорошее настроение.

— Если эльф пролетит над горами, он сможет привести сюда солнце, — ответил Гэндальф, — а мне поджигать такие сугробы не под силу.

— Что ж, — сказал Боромир, — когда отказывают головы, должны работать руки, как говорят у нас. Самые сильные из нас должны отыскать путь. Смотрите! Хотя все вокруг нас покрыто снегом, наша тропа, когда мы поднимались, повернула вон из-за того отрога. Именно когда мы находились там, и началась снежная буря. И если мы туда доберемся, возможно, дальше идти будет легче. Мне кажется, до этого места не более четверти мили.

— Тогда попробуем добраться, вы и я, — сказал Арагорн.

Арагорн был самым высоким в отряде, но Боромир, почти не уступавший в росте, был гораздо шире в плечах и крепче сложен. Он пошел впереди, Арагорн — следом. Они двигались медленно и пробивались с трудом. Местами снег был им по грудь, и часто казалось, что Боромир плывет, выгребая своими ручищами.

Леголас некоторое время с улыбкой следил за ними, потом повернулся к остальным:

— Говорите, самые сильные отыщут путь? А я говорю, пусть пахарь пашет, пусть выдра плывет, а эльф легко пробежит по траве, по листве и по снегу!

С этими словами он проворно прыгнул вперед, и Фродо впервые заметил, что на эльфе не сапоги, а легкие туфли и ноги его почти не оставляют следов на снегу.

— До свиданья, — сказал он Гэндальфу, — я иду искать солнце!

Затем быстро, как бегун на твердой дорожке, он полетел вперед и скоро обогнал с трудом пробивающихся людей, махнул им рукой и исчез за поворотом.

Остальные, прижавшись друг к другу, ждали. Боромир и Арагорн превратились в черные пятна на белоснежном фоне. Наконец и они исчезли из вида. Время тянулось медленно. Облака опустились ниже, и время от времени начинали падать снежинки.

Прошел, вероятно, час, когда увидели возвращающегося Леголаса. Почти одновременно из-за поворота показались Боромир с Арагорном, с трудом взбирающиеся по склону.

— Ну, — воскликнул Леголас, подбегая, — солнца я не привел. Оно бродит по синим полям Юга, и крошечный завиток снега на этом холмике Красного Рога не беспокоит его. Но я принес надежду тем, кто вынужден идти пешком. Самый большой сугроб тянется от того поворота, и сильные люди уже пробили в нем проход. Они уже отчаялись, когда я вернулся и сказал им, что осталось совсем немного. На другой стороне снега почти совсем нет — его не хватит даже на то, чтобы остудить ноги хоббитам.