Шерри Томас - Незыблемые выси

и изящно очерченные губы. Но Иоланта заметила и отличия: старшему брату была присуща

бόльшая мягкость, в младшем же, несмотря на безукоризненные манеры, бурлила неуемная

энергия. Однако Васудев Кашкари был из тех, кто легко улыбается и смеется.

По крайней мере, раньше.

Они обменялись рукопожатиями.

– Прошу, садитесь, – предложила Иола. – Знакомство с вами – честь для меня.

6 Примечание 6

146

http://lady.webnice.ru

Шерри Томас «Незыблемые выси»

– Нет, это честь для меня. Вы исполнили то, чего добивались многие поколения магов.

– Я бы не справилась без помощи. Без самопожертвования многих людей. – На глазах

выступили слезы. – У нас бы ничего не получилось без Богини Дурги.

– Я только что ходил на нее посмотреть, – тихо ответил Васудев. – Меня предупредили,

что она выглядит как вы, но все равно это стало… стало потрясением.

– Мне жаль, что вы не смогли последний раз увидеть ее лицо.

– Смог – перед тем как она покинула пустыню. Она поведала мне о своем решении.

– Так вы знали, что она многоликая?

Он слегка улыбнулся:

– Я никому и никогда не рассказывал эту историю – нам приходилось держать ее дар в

тайне, – но я влюбился в Амару, когда она выглядела совершенно по-другому.

– О!

– Вы в курсе, что в детстве многоликие могут становиться кем угодно, но, повзрослев,

способны измениться лишь однажды?

Иоланта кивнула.

– Мы познакомились, когда Амаре пора было прекратить принимать облик окружающих.

Но она желала сохранить свободу от любопытных взглядов, которые преследовали ее повсюду.

Так что впервые я увидел Амару в облике ее кузины Шулини.7

Иола встречалась с Шулини, милой девушкой, но далеко не такой красавицей как Амара.

– Увлекательная, должно быть, история. Жаль... Жаль, у меня не было возможности узнать

Амару получше.

– Вы видели, как она себя ведет в чрезвычайных ситуациях. Так что в каком-то смысле

знали ее лучше всех. Однако мне бы тоже хотелось, чтобы вы познакомились при других

обстоятельствах, когда она была просто чудесной обаятельной девушкой.

Глаза Иоланты снова заволокла пелена слез.

– А вы… Вы когда-нибудь просили ее не делать этого? Не соваться в пекло, из которого

она не вернется?

Старший Кашкари на мгновение перевел взгляд на окно, за которым все еще стеной лил

дождь. Только теперь Иола заметила у него на запястье браслет верности Амары.

– Я хотел, – тихо промолвил Васудев. – Хотел умолять ее не уходить. Но Амара была не

просто моей возлюбленной. Она была воином. А воина нельзя удержать, если грядет битва.

Возможно, он и не покончил с Лиходеем собственноручно, но Васудев Кашкари оказался

не менее удивительным, чем его брат.

Иоланта взяла его руки в свои:

– Она была храбрейшим магом из всех, кого я встречала. Я буду вечно благодарна вам

обоим.

Несколько мгновений Васудев глядел на нее, а потом ответил:

– А мы – вам. Никогда этого не забывайте.

* * *

Вечером опубликовали весть о гибели Лиходея. История в «Деламерском наблюдателе»

зачаровала Иоланту, хотя она и так обо всем знала. Статья, занявшая почти все полосы,

заканчивалась словами: «Мы не упоминаем имен ради безопасности тех, кто сыграл важные

роли в сих необыкновенных событиях, и их близких. Но мы безмерно благодарны им за

выдающуюся отвагу и жертвенность».

Следующие сорок восемь часов город праздновал. А затем начались государственные

погребения. Далберт спрятал Иоланту и Уэста в пустой приемной Мемориального музея Тита

7 Примечание 7

147

http://lady.webnice.ru

Шерри Томас «Незыблемые выси»

Великого рядом с собором. Они прибыли, когда солнце уже заходило, и окна собора сверкали в

умирающем свете дня. Огромная толпа магов, тихих, сдержанных, облаченных в белое,

заполонила весь Дворцовый проспект.

Сломанная нога Уэста уже исцелилась. Он мог вернуться в Англию, но пожелал посетить

похороны. Ожидая начала процессии, они обсуждали его планы и планы Иолы, а также

непостижимые события, свидетелем коих он стал в Державе. Затем она спросила:

– Можно задать вопрос?

– Разумеется.

– В начале прошлого… нет, этого семестра тебя очень интересовал принц. Я сочла это

подозрительным и все гадала, не атлантийский ли ты шпион… Оказалось, нет. Так почему же ты

так много расспрашивал о его высочестве?

Уэст слегка покраснел.

– Я впервые увидел его на праздновании Четвертого июня, когда его семья расположилась

под тем громадным белым навесом. Тит был прекрасен и зол. И, ну… – Уэст пожал плечами. – Я

думал о нем все лето.

Иоланта прикрыла рот рукой.

– О таком я даже помыслить не могла.

– Обещай, что не расскажешь ему.

Она чуть не начала заверять Уэста, что Тит вряд ли изменит мнение о нем из-за чего-то

подобного, но осеклась. То была просто просьба гордого юноши, который желал сохранить свою

безответную любовь в тайне.

– Обещаю.

Как только на небе появились первые звезды, зажглись сотни фонарей, развешанных

вдоль Дворцового проспекта. Неземные ноты «Молитвы Серафимов» вознеслись над толпой,

поначалу почти неслышные, но постепенно набирающие мощь и размах. Похоронная процессия

двинулась от Цитадели. В катафалки с усопшими не стали впрягать ни пегасов, ни даже

фениксов. Их несли на плечах маги.

Толпа присоединилась к молитве, сотни тысяч голосов одновременно взметнулись ввысь.

– Уйдешь ли ты, как корабль, покидающий гавань? Вернешься ли, пролившись на землю

дождем? Стану ли я твоим проводником в Посмертие, коли высоко подниму самый яркий свет

здесь, на земле?

Пять катафалков прибыли на площадь перед собором: Амары, Уинтервейла, Тита

Константиноса, миссис Хэнкок и учителя Хейвуда. На последних двух стояли очень похожие на

погибших деревянные статуи. Властитель Державы вместе с другими нес отцовский гроб, братья

Кашкари – носилки Амары, леди Уинтервейл – своего сына, а генерал Рейнстоун – миссис

Хэнкок. Иоланта была тронута, увидев Далберта у носилок учителя Хейвуда.

Усопших возложили на погребальные костры. Молитва достигла крещендо, а затем

воцарилась полная тишина. Властитель Державы, мрачный и притягательный, обратился к толпе:

– Пред вами лежат мужество, стойкость, доброта, дружба и любовь. Пред вами лежат

мужчины и женщины, которые могли избрать иной путь, смириться с несправедливостями мира,

вместо того чтобы отдать свои жизни во имя перемен. Сегодня мы чествуем их. Их, а также всех

тех, кто погиб ранее, вымостив для нас эту дорогу. Тех, о ком мы храним память, и тех, о ком

позабыли. Но ничто не исчезает в Вечности. Миг добродетели всегда будет находить отклик в