Вадим Скумбриев - Долгая полночь

Колдунья не заставила просить себя дважды. Кони давно уже были взнузданы, напоены и накормлены, и сама она давно ждала только этих слов. За прошедшие пять дней Руайян надоел ей до смерти.

А город корчился в агонии. Чума продолжала отравлять его. Угрюмые прохожие даже не смотрели в сторону трёх всадников – их вряд ли что могло уже заинтересовать. Даже привычные уже процессии флагеллантов, что шли по улице, осыпая себя ударами бичей, не вызывали любопытных взглядов. Обнажённые по пояс мужчины в черных колпаках медленно брели сквозь город, то и дело с яростным хаканьем взмахивая плетями. Кто-то из них кашлял, хрипя и плюясь кровью, незаметной среди уже полученных ран.

Жан отвёл коня в сторону, давая им проход.

Ворота были закрыты, как и всегда – лорд Мортимер не хотел упустить ценную пленницу.

— Приветствуем, милорд, – один из стражников преклонил колено.

— Поднимите решётку, -- без обиняков велел Жан.

Стражник покачал головой.

– Не могу, милорд.

– Вот как? – Жан криво улыбнулся.

– Не суди этих людей слишком строго, брат, – донеслось от сторожки. На её пороге стоял улыбавшийся Луи. Он был в кольчуге, шлеме, при мече и щите. – Они всего лишь выполняют приказ. Тот, который им отдал старший.

Жан повернул коня и впился в брата взглядом.

– Думаешь, я не знал, как ты захочешь вывести мадемуазель Мируа из города? – продолжил Луи, медленно подходя ближе. – Ты поступаешь неверно. Если мы хотим добра той, кто спасла меня, то должны оставить ворота закрытыми.

– Откройте, мессир, – тихо проговорила Жанна, но в наступившей тишине её голос услышали все. Равно как услышали и дрожащее в нем бешенство.

Луи покачал головой.

– Там, снаружи, вас ждёт смерть. Азазель захочет отомстить вам, да мало ли что ещё может случиться? Я не могу позволить вам умереть. И потому решётка останется опущенной. Как бы вы не хотели её поднять.

На какой-то миг Жанне показалось, что сейчас она попросту не выдержит рвущейся наружу ярости и одним словом призовёт хоть самого Абаддона, лишь бы тот развалил проклятую стену на куски. Стражники, увидев её лицо, торопливо попятились, оставив разбираться с колдуньей командира. Сам Луи так и остался спокойно стоять, сложив руки на груди.

Ни слова не говоря, Жанна дёрнула поводья и, развернув коня, сильным пинком заставила его поскакать обратно.

И даже когда ворота со стражниками скрылись из виду, она по-прежнему молчала. Ярость остыла, оставив лишь горечь и злость. Луи не врал, когда говорил, что желает ей добра. Только добро у него было другое. Жанна вновь осталась заперта в городе, теперь, наверное, уже окончательно. Потом англичане соберутся, посадят её на корабль и отправят на свои проклятые острова, где вечно идёт дождь, а солнце лишь ненадолго выглядывает из-за туч. И ей придётся служить королю Эдуарду – служить так же верно, как до того Филиппу.

– Что будем делать? – тихо спросила колдунья. Сейчас ей как никогда требовался кто-то, на кого можно опереться. Жан не сумел сдержать слова и вряд ли сможет чем помочь ещё, но у неё оставался Эвен.

– Сначала нужно найти, где остановиться, миледи, – отозвался шотландец. – Вряд ли вы захотите возвращаться к братьям д’Олерон.

– Это уж точно.

Но никаких мыслей так и не пришло. Улицы вывели всадников на площадь, где ещё недавно Жанна изгоняла духов из англичан. Жаль, но и они не могли уже ничем помочь – ни у кого не было и толики власти, нужной, чтобы заставить стражу открыть ворота.

Теперь на виселице здесь мерно раскачивались три тела – две женщины и мужчина, уже высохшие и обветренные. На голове одного из них сидел ворон и деловито разглядывал мертвецов.

А у помоста Жанну ждал лорд Роджер Мортимер верхом на кауром жеребце. Англичанин был один, без свиты, и одет всё так же просто.

– Я ведь говорил, что ничего у вас не выйдет, леди Мируа, – проговорил он, когда Жанна приблизилась.

– Что дальше, милорд? – устало спросила колдунья. – Я не стану служить английскому королю против воли.

– Это уж не моя забота, – он пожал плечами. – Король найдёт способ вас убедить, от меня же требуется дождаться корабля из Англии и отправить вас туда как можно быстрее. Оттуда вы уже не сбежите.

– Вы так думаете?

– Конечно. И раз уж вы теперь не любите братьев д’Олерон, я буду счастлив предоставить вам покои, о которых говорил в первую нашу встречу. В конце концов, не в чумном же доме вам селиться?

Он подчёркнуто говорил по-английски, вынуждая Жанну отвечать на том же языке. Он будто показывал, что теперь-то взбалмошной колдунье не деться уже никуда, и волей-неволей Жанне пришлось с этим согласиться.

Единственным способом осталось проломить себе дорогу силой. А что может сделать один рыцарь и женщина против десятка стражников? Даже если женщина владеет колдовством?

Много и ничего , – вдруг подумалось Жанне. Она призовёт духа и обрушит его силу на тех, кто преграждает ей путь – это не так уж сложно. Вот только после этого доминиканцы не успокоятся, пока не найдут её и не призовут к ответу. Она и так ходит по тонкому льду, призывая Балгурфа в церкви, натравливая его на разбойников, вздумавших поживиться на тракте. Убийство королевских воинов с помощью потусторонних сил ей могут и не простить. А даже если она избавится от гнева людского, никто не скажет, что будет ждать на небе.

Да и стоит ли так цепляться за верность Филиппу де Валуа – королю, который уже пытался однажды убить её? Как должен поступить достойный человек в этом случае? Жанна не знала, и теперь вопросы эти жгли её изнутри, не давая думать и действовать.

– Кто такая Маргарита? – вдруг спросила колдунья.

Мортимер вскинул брови.

– В этом городе немало женщин с таким именем, а во Франции их и вовсе множество, – сказал он. – О какой из них вы хотите спросить?

– О той, которую знал Томас Норроуэй.

– Она была дочкой одного из местных рыцарей, убитого при Обероше, – он пожал плечами. – Её взяла в ученицы и дочери здешняя травница, весьма почтенная дама. А сэра Томаса однажды ранили из арбалета, и стрела застряла глубоко, так, что вытащить не смогли. Тогда его потащили к той самой травнице. Маргарита вырезала наконечник, обработала рану, да так – уж не знаю, что она делала – что Томас влюбился в неё по уши. Выкупил у приёмной матери и хотел отвезти в Англию, но ревнивая ведьма отравила бедняжку. Чёрный Бык из Норроуэя... он, конечно, расплатился с ней за это, но Маргариту было уже не вернуть. Fortuna caeca est[1], как это ни печально.

– Что ж, – вздохнула Жанна. – Спасибо и на том. Что до вашего предложения... Вижу, у меня нет выбора, милорд?

– Разумеется, – подтвердил Мортимер.

Вечером к ней приехал Солнечный рыцарь.