Давид Гай - Катарсис

И еще одно необлыжное, пришедшее сверху, нашло одобрение и поддержку народа – яростная борьба с иностранными словами и терминами ушла в прошлое. Устали все от этой борьбы, в которой невозможно победить. Не внове это было – переиначивать заимствованное из чужого на славишский, напрягать извилины, заменяя одно другим, дабы избыть зависимость, пробовали не раз с одинаково плачевным итогом, но все неймется и опять решили побороться за девственную чистоту родного языка, следуя указанию Властелина №2: “Надо избегать излишней латинизации. Когда, например, мы в регионы едем – сразу виден уровень чиновника. Если все в латинских вывесках. Мы в какой стране живем-то?” Но, верен себе, тут же поправился, дав сигнал окормляемым: вы того…, не особо усердствуйте – “чрезмерно увлекаться поиском славишских аналогов не стоит…” Конечно, не стоит. Объявили конкурс, кто лучше справится с заданием, 129 иностранных слов заменили, а дальше – тормоз, тупик, не поддаются, гады заморские, замене. Попробуй переиначь на славишский лад авизо, акцепт, депорт, инкассо, овердрафт, оферта – или альткоин, биткоин, блокчейн, инстамайн, краудсейл, майнер, софтфорк, хэшрейт, батл, франшиза…

Стоило упомянуть и возвращение в оборот слов “либерал” и “демократ”. Газеты, радио и зомбоящик теперь писали и произносили их без опаски быть приговоренными к штрафам или, еще хуже, к закрытию. А ведь в течение многих лет два слова эти были либо вообще под запретом, либо объектом для уничижений. Либерал твою мать… Либераст позорный… Дерьмократ… А бывало, и похлеще звучало. Народ изощрялся в остроумии, переделывая старые присловья на новый лад: “На всякую хитрую жопу есть либерал с винтом, но на всякого либерала с винтом есть жопа с закоулками…”

При Преемнике на такие лингвистические изыски был наложен запрет. Произносить оба слова требовалось без подколов, уважительно. Народ, однако, держал в памяти прежние забавы, нет-нет появлялись образчики фольклора на прежнюю тему.

Запад приветствовал новации, особенно разительную перемену риторики относительно горячей глобальной войны, но жесткие меры не отменял и вовсе не спешил распахивать объятия, хорошо помня уроки прошлых лет. Соседнее братское государство, укрепив границу, построив стену и вернув в свою юрисдикцию две отнятые при военном участии Славишии области, не смогло восстановить справедливость в отношении некогда оттяпанного полуострова и требовало его возврата.

Так продолжалось в течение первого года первой каденции Преемника – в глазах миллионов послушных граждан, увы, не столь решительного, последовательного и безжалостного, оказавшегося бледной копией назначившего его на главный пост. Постепенно пыл реформаторства угасал, новые телевизионные песни о главном тихо и незаметно умолкали, элиты не желали смириться с изменением курса и вставляли палки в колеса, либеральничание стало надоедать на фоне низких цен на нефть. Организация потихоньку натягивала вожжи, и как-то незаметно, само собой, все стало напоминать прежнее, привычное годами долгого правления. Зажим плавно переходил в застой.

И все-таки извечное повторение цикла происходило иначе, не так, как прежде. Что-то в народе изменилось, бедность и нищета, когда нечего терять, потихоньку избавляли от страха – и власть вынуждена была реагировать на становящиеся все более массовыми демонстрации, митинги, забастовки, марши пустых кастрюль. Оттого, по-видимому, не увольняла, не выбрасывала за борт отдельных строптивцев в президентской администрации и среди уже не назначаемых, а выбираемых губернаторов: надо же кому-то объясняться с осмелевшим народом…

В момент неопределенности и тихо закипающей смуты и родилась идея эксперимента с таблетками. Важно просветлить, проветрить мозги населения, выбить из них дурь, тогда, может, жизнь и в самом деле начнет налаживаться…

5

В семь часов вечера, после ужина, по распоряжению устроителей “красные”, “черные” и “зеленые” были приглашены на собрание-инструктаж, каждая группа на своем этаже. Вместе с Даном пятьдесят человек заняли места в конференц-зале, по стенам были развешены симпатичные акварели неизвестного художника с видами окрестных мест. Картины в тонких золоченых рамках рождали покой и умиротворение. Отсутствовали какие-либо лозунги и высказывания типа начертанных на бортах доставивших гостей в пансионат автобусов. Дан искал глазами брюнетку, Юл пришла одной из последних и села в самом углу в первом ряду, он видел ее вполоборота.

Микрофон взял немолодой человек с роскошной, без единого прогала, расчесанной на пробор шевелюрой с витыми серебряными нитями. Серый костюм и красный галстук гармонировали с прической. Его можно было назвать импозантным и даже красивым, если бы не гримаса волчьего оскала, когда он растягивал губы в улыбке, вымученной и неестественной. Лицевые мускулы, похоже, не привыкли автоматически складываться определенным образом, как у тех же заокеанцев, улыбающихся по любому поводу и без повода. Дан давно сделал вывод: фальшивая улыбка ограничивается ртом, тогда как искренняя, душеновская , всегда вовлекает глаза. Человек с микрофоном пробовал улыбаться, но лучше бы этого не делал – создавалось ощущение, что вот-вот ощерит пасть и cо звериным рыком бросится на сидящих.

– Добрый вечер, дамы и господа! Позвольте поприветствовать вас и поблагодарить за добровольное участие в эксперименте особой важности, – начал ведущий низким густым голосом курильщика. – Все, что здесь будет происходить в течение месяца, является государственной тайной и не подлежит разглашению. Вы – люди серьезные и, надеюсь, понимаете степень ответственности и последствия в случае утечки информации…

Ну, а теперь несколько общих сведений. Все участники, их ровно полторы сотни, разделены на три группы: условно именуемые “красными”, то есть вы, поселены на пятом этаже, “черные” – на седьмом, “зеленые” – на девятом. Распределение не формальное, учитывались данные анкет отобранных участников, итоги личных бесед с ними и многое другое. В ходе эксперимента вы, то есть “красные”, в течение месяца будете испытывать сильнейшее воздействие инструментов пропаганды: видеть специальные программы, слушать лекции, участвовать в семинарах и обсуждениях. Вы увидите, услышите и прочтете немало такого, что было под запретом при прежнем Властелине. При этом никакого общения с внешним миром, представьте, что помещены в капсулу космического корабля и круглые сутки подвергаетесь атакам незаметных, но эффективных лучей… И никакого интернета, с которым сколько не воюй, все равно проиграешь!