Ипполит Лютостанский - 1lyutostanskiy i talmud i evrei tom 1

очистительной воды и за обрызгивание ею, того вода то же, что вода из могильной пе-

щеры, а его зола то же, что зола из очага, т. е. недействительны». Но это относится

только к своим единоверцам. Относится это изречение к судам, бывшим в Палестине,

но не к гоям.

В Талмуде упоминается о диспутах талмудистов с «минеями» и «философами»,

имеющими какое-то прикосновение к христианству, так как они лечат именем Иисуса и

знают Евангелие, но это - евреи, хотя и одобрительно относящиеся к учению Христа,

евреи, всецело стоящие на почве Моисеева закона и в то же время признающие в

Иисусе Христе Мессию, а в Евангелии боговдохновенную книгу.

Об одном таком еврейском «философе» сохранился весьма интересный рассказ в

Вавилонском Талмуде (Тракт. «Шаб-бес», л. 116, стр. 1).

Имма-Шалом, жена рабби Елиезера, приходилась родной сестрой рабби

Гамалиилу. В соседстве с ними жил философ, незаслуженно пользовавшийся славой

неподкупного судьи. Рабби Гамалиил с сестрой выдумали потешиться над ним. Имма-

Шалом понесла философу в подарок золотой светильник и сказала: «Я добиваюсь доли

в отцовском наследстве».

Философ ответил: «Да, ты имеешь право на половину наследства».

Рабби Гамалиил: «У нас в законе сказано: когда имеется сын, то дочь не получает

наследства».

Философ: «С тех пор, как вы изгнаны из вашей земли, отменена Тора и дано

Евангелие, где значится: сын и дочь равны в наследстве».

На следующий день рабби Гамалиил привел в подарок философу ливийского

осла. Тогда философ сказал: «Я прочитал до конца книгу и нашел такой стих: «Я не

пришел отнимать чего-либо от закона Моисея, ниже прибавить к нему», а в законе

Моисея значится: при наличности сына дочь не имеет права наследства».

Имма-Шалом (к судье многозначительно):

«Да светишь ты, как светильник!»

Рабби Гамалиил: «Пришел осел и опрокинул светильник!»

Историческое значение приведенного эпизода невелико. Уже у первых

комментаторов Талмуда не скрылось то обстоятельство, что брат и сестра слишком

дорого платят за удовольствие убедиться в бесчестности философа.

Темой этого рассказа служит известная галаха об участии женщин в разделе

наследственного имущества. Эта галаха некогда возбуждала большие споры среди

талмудистов и не получила окончательного решения еще в IV веке. История этой

галахи о наследстве такова.

По номеру 27, 8, при отсутствии сыновей наследство переходит к дочерям. Из

этого фарисеи выводили правило, что при наличии сыновей дочери лишены всяких

прав на отцовское имущество. Но при таком толковании оказывается, что если один из

братьев, имеющий только дочерей, умирает при жизни отца, то право на приходящуюся

ему часть имущества переходит, по закону, к его дочерям, и эти последние, таким

образом, оказываются сонаследницами своим дядям, братьям их умершего отца.

Саддукеи1 возражали против такого вывода: «Если, говорили они, дочь моего сына

может когда-либо явиться наряду с другими сыновьями моей наследницей, то не более

ли логично, чтобы право на наследство имела и моя собственная дочь?» Таким образом

саддукеи, может быть, под влиянием римских правоведов («языческих мудрецов», по

выражению Иерусалимского Талмуда), признавали за женщинами одинаковое с

мужчинами право на наследство.

Вавилонский Талмуд2 передает этот спор с большими подробностями, начиная

рассказ таким аподектическим изречением: «Не следует слушать человека,

уравнивающего в правах наследства дочь и внука, даже если он сам «наси» (князь)

израильский». Очевидно речь идет о правоспособности женщин, причем тон изречения

указывает на резкость спора. Но несмотря на существование такого изречения (оно

сохранилось от имени Раба), один ученый IV века, рабби Пана3 как раз защищает права

женщин в смысле саддукеев.

Наиболее нас интересующий момент в тяжбе рабби Гама-лиила - это взгляд

«философа» на Новый Завет. С одной стороны, самое появление Евангелия в связи с

изгнанием евреев из Палестины, т. е. окончательным лишением политической са-

мостоятельности, отменяет закон Моисея, а с другой - подлинные слова Основателя

христианкой религии: «Я не пришел изменять закон Моисея» - восстанавливают в

правах этот закон.

1 Тракт. «Бова-Батра» (нач.) л 16, стр. 1 наверху или «Боэтусеи (Тозефа Ядаим

11, 683 изд. Цюкермандпь).

2 «Бова-Батра», 115-2.

3 Там же, л. 110-1 внизу.

Ясно, что мы здесь имеем талмудистский отголосок великого спора об

обязательности Моисеева закона после уничтожения еврейского государства, - спора,

долгое время волновавшего законоведов разных обществ.

Историю этого рассказа восстановить легко.

Два неизвестных в талмудистском мире спора: о правах женщин и об

обязательности Моисеева закона соединяются вместе при помощи анекдота о судье-

взяточнике. То обстоятельство, что временем рассказа избрана эпоха разрушения

Иерусалима, весьма характерно. Так как нашему автору, об истории которого

свидетельствует искусная комбинация различных моментов, чтобы делать рассказ

правдоподобным, нужно было выбрать эту эпоху, когда возможна была еще тяжба

благочестивого еврея у судьи, не совсем уверенного в обязательности Моисеева закона

и все-таки пользовавшегося хорошей репутацией, то он должен был неизбежно

остановиться на эпохе разрушения Иерусалима, ибо только тогда евреи стояли в таких

близких отношениях к христианам. Характер этих отношений прекрасно определяется

общим движением рассказа.

Глава 2

Кагальные акты 29 документов

Из книги «Кагал» заимствуем, относительно этого предмета интересные

документы. Вот они:

1) «О вознаграждении квартальных надзирателей», -Суббота, отдел Hoax 5555

(1794) года.

«Представителями кагала постановлено: выдать трем полицейским квартальным

надзирателям за все прошедшее время до настоящего дня по восьми злотых (1 руб. 20

коп.). Деньги эти должны быть им выданы контролерами кассы коробочного сбора,

хранящейся у поверенного этого сбора».

2) «О найме наблюдателя за еврейскими делами в полиции». - Понедельник

отдела Пятикнижия, Ваиейра, 5555 (1794) года.

«Представителями кагала постановлено: поручить городскому представителю,

рабби Иуде-Лейбу, сыну рабби Якова, с настоящего дня в течение шести недель бывать

в полиции и следить там за еврейскими делами, как кагальными, т. е. общественными,

так и частными, с тем лишь условием, чтобы за общественные дела он сам не имел

права обещать подарков кому бы то ни было без предварительного согласия «парнес