Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

Пауза затягивалась, и Роман, понимая, что начинает выглядеть нелепо, глубоко вздохнув, крикнул последнюю фразу:

-- Передайте Марии Кажуриной, что я освобождаю её от своего присутствия навсегда. Пусть будет счастлива!

После чего разжал руки и полетел вниз. Даже теперь он успел едва тоскливо подумать, что не смог как следует выразить свою последнюю волю:

"Ну почему? Почему Мария Кажурина? Она же теперь непременно носит другую фамилию. Как же фамилия того господина"...?

Вот такая обидная, обывательская мысль посетила его в последние секунды жизни. Холодная боль оглушила с такой силой, словно он прилетел во что-то твёрдое, а не в воду. Река приняла его в свои студёные объятия, сжала до размера песчинки и стёрла сознание. Всё исчезло.

Очухался Роман под водой. Тело зависло где-то между дном и поверхностью, с невероятным ощущением невесомости. Он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что неплохо видит в этой мутной воде глинистого цвета. Может, благодаря свету, рассеявшемуся откуда-то с поверхности.

"Меня ищут. Непременно ищут", -- спокойная мысль пробежала в сознании.

Тут в глубине воды появилось светлое пятно, которое, по мере приближения, превратилось в образ хорошенькой девицы, облачённой в невесомое белое одеяние.

"Вот уж не знал, что в Каме водятся наяды"! -- подумал Роман, с любопытством разглядывая необычную гостью.

Она тоже проявляла всяческий интерес, заплывая к человеку то с одной стороны, то с другой, словно пыталась получше разглядеть его. Он даже хотел приветствовать её, но понимал, что сделать это под водой не представляется возможным. Однако для самой русалки, или кто она там была, говорить вовсе не составляло труда:

-- Роман Евгеньевич, Вы уверены, что приняли правильное решение? -- грустно спросила она его. Он даже растерялся. Какое решение? Как раз никакого решения он не принимал.

Внезапно лицо девушки преобразилось в лик другой женщины, более зрелого возраста. Она как бы ответила сама себе брезгливым тоном:

-- Эти самоубийцы -- такие эгоисты!

"Я не самоубийца! Слышишь, медуза?" -- возмущённо подумал он, оглядываясь, ища поддержки. Женщина проплыла под ним и, обогнув со спины, предстала уже в образе древней старухи с длинными седыми волосами. Она сердито смотрела на него и, наконец, злорадно молвила:

-- Возврата не будет! Чего явился? Кому ты здесь нужен?

После чего бешено засмеялась и сгинула на глубину, в самый омут.

"Причудится же"! -- Роман изо всех сил стал махать руками, пытаясь выплыть на поверхность. Наконец, ему это удалось. Там он сделал глубокий вдох и оглянулся. По-видимому, он долго находился без сознания, так как уже наступало утро, и окрестность проступала довольно чётко. Самого моста, откуда он спрыгнул, видно не было, а значит, и отнесло его вниз по течению, на приличное расстояние.

Очертания темневшего берега были совсем рядом, и Роман, скинув отяжелевшее пальто, в несколько взмахов достиг песчаной отмели. По сравнению со вчерашней погодой, это утро выдалось на редкость тёплым. После купания в ледяной воде было вовсе не холодно.

Вышел он на берег промокший до нитки, но, тем не менее, ничуть не уставшим. Видимо, потрясение собрало в нём все силы, какие были, что позволило так легко отделаться от смертельного испытания.

-- Ну что? -- вопросил он в безлюдное пространство. -- Жив! Меня так просто не сломишь! Я ещё покажу вам всем, на что способен Роман Кажурин!

Рядом никого не оказалось, чтобы выслушать его самодовольный пассаж.

-- А где же крестик? -- Роман рассеяно похлопал себя по рубахе, заглянул за ворот и огляделся вокруг, рыская глазами по сырому песку. Ничего. Как обидно было потерять свой нательный крестик, ручной работы из тонкого золота, доставшийся по наследству, ещё от деда. Сорвался, видимо, при прыжке и сгинул в речной бездне. Жаль, конечно, потерю, но надо было идти дальше.

Что за местность? Вроде, вот справа Гляденовская гора, под ней Юрчимские болота, слева должен быть погост. Непременно посередине идёт дорога, выводящая на Казанский тракт. Роман ступил на луг и по зыбкой почве направился в ту сторону.

"Что за вид такой"? -- дивился он на окружающий мир, который словно густой туман или смог менялся каждую минуту. И ещё этот необычный рассвет лилового цвета. Всё было так похоже на мираж, что Роман отнёс это на разыгравшееся воображение, после переживаний или даже, возможно, болотный газ, в изобилии присутствующий здесь и влияющий на восприятие.

Внезапно под землёй послышался гул. Нет, это был не гул, а рык зверя. Глухой и мощный, так что его дрожь передавалась по ногам и доходила до самого сердца. Роман остановился, в панике оглядываясь кругом, ожидая увидеть логово медведя. Но это был не медведь! Земля дрогнула, потом ещё раз, и недавно ровное место вздыбилось чёрными комьями. Твердь разверзлась, и перед испуганным человеком предстал зверь. Что за это было мерзкое чудовище! Видом напоминающее огромного чёрного волка, но облезлого, со свалявшейся шерстью и в комьях грязи. Красная пасть была вооружена огромными клыками, обнажёнными в оскале, с которых беспрестанно капала ядовито-жёлтая слюна. Выцветшие зрачки, не мигая, уставились на человека.

Зверь, глухо рыча, стал медленно приближаться. Остолбенев от ужаса, Роман закрыл глаза и лишь судорожно подумал:

"Это сон! Надо проснуться! Надо проснуться"!

Он чувствовал, как чудовище подступило к нему совсем близко и теперь обнюхивает, дыша зловонием, как будто тварь недавно обожралась падали. Ещё мгновение, и Роман почувствовал на своей шее горячее дыхание и смыкающиеся кинжалы клыков...

Часовщик замолчал и долго смотрел на небо.

-- Что было дальше? -- Леонид, затаив дыхание, ждал продолжения.

-- Это был Земляной Волк. Он всегда приходит за самоубийцами и уносит их в болота вечных страданий. Так он поступил и с Романом. А тот, так надеялся до последнего, что ещё жив, -- равнодушно ответил Часовщик.

-- Я так понимаю, что в этой истории Ваше имя -- Харитон Матвеевич?

-- Правильно понимаешь. Имя не играет роли.

Лёня долго молча переживал рассказ.

-- Жаль, что всё так кончилось, -- печально вздохнул он.

-- Иногда слабый духом человек просит то, что вынести не может, -- Часовщик покачал головой и посмотрел на него, -- А ты можешь?

-- Могу! -- удивляясь своей решительности, ответил Леонид.

-- Значит, хочешь испытаний? Спокойно не живётся? -- Часовщик хлопнул себя по коленям, как бы завершая разговор. -- Тогда будь во вторник, в то же время, на том самом месте. Думаю, пяти минут будет достаточно. Не упусти момент! Спасёшь -- хорошо, но натворишь проблем -- не обессудь. Потом не приходи и не проси, второй раз одолжения делать не буду.

У Леонида перехватило дыхание. Вот как! Часовщик рассказал ему историю самоубийцы, словно желая напугать, а потом сам же с лёгкостью согласился на безумную просьбу. Ох, и характер у старика. Отступать было некуда.