Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

-- Роман Евгеньевич, что-то Вы припозднились. Не то место выбрали для прогулки, -- приветствовал он рукопожатием Романа, при этом тревожно вглядываясь в его глаза.

-- Забегался я сегодня что-то. Устал малость, -- признался тот и уточнил, -- вы куда путь держите, в депо? Подвезёте?

-- Садись, чай, в ногах правды нет. За Каму едем, на делянку. В депо соскочишь. -- Кузьмич отодвинул пожитки на край лавки, а инструменты положил вовсе на платформу, чтоб не мешали. Роман удобно устроился на скамье, отчего больную ногу немного отпустило. Мужики взялись за рукоятки.

-- А ну, доходяга, навались! -- взревел старший, и рычаг, жалобно скрипнув под напором двух мужиков, сдвинул тележку с места. Она медленно, но верно стала набирать скорость.

-- Давай на гривенник побьёмся, дядька Кузьмич, если докачу без отдыха! -- озорно закричал Иван.

-- Губу закатай. Скажу, и так, как миленький, привезёшь, -- ответил тот. Иван громко рассмеялся, напялил поглубже картуз и удвоил силы, так что набегающий, встречный ветер стал заметно остужать лица людей. Роман так и ехал молча, опустошённый и подавленный, словно и не живой вовсе, а изваяние, без чувств и эмоций.

Вот появились огни депо. Последние прибывшие паровозы ещё не остыли и стояли на манёвренных разъездах, устало дыша паром, словно путники после тяжёлой дороги. Паровозные бригады суетились вокруг железных громадин, отмывая их от сажи и пыли, торопясь скорее закончить смену и разойтись по домам.

Дрезина с тремя людьми остановилась перед стрелкой. Отсюда было рукой подать до конторы управления. Иван ловко соскочил с тележки и перевёл рельсы, их дальнейший путь лежал мимо суетливого депо, туда, где был камский мост. Кузьмич выжидательно повернулся к молчаливому пассажиру и спросил:

-- Ну что, Роман Евгеньевич, пойдёшь туда?

Роман, словно очнувшись от сна, встрепенулся и посмотрел на него.

-- А что, как у нас в конторе дела обстоят? -- решил он наконец задать вопрос.

-- У нас нормально, а как у вас -- не знаем... -- пробубнил Иван, глядя куда-то в сторону. Сказано было негромко и даже как-то невпопад, но во внезапно наступившей тишине слова прозвучали отчётливо и разборчиво.

-- Что это значит? -- не понял Роман, оглядывая мужиков. Кузьмич тут же отвесил молодому напарнику тяжёлый подзатыльник, отчего у того слетел картуз, потом, неловко помявшись, глядя в землю, сказал:

-- Вы, Роман Евгеньевич, как вроде уже и не работаете здесь.

-- Как не работаю?! А где я тогда работаю? -- совсем озадачился тот. Кузьмич угрюмо пожал плечами.

"Вот оно что! Уволился? Или уволили?" -- смутное подозрение о причинах такого поворота судьбы закралось Роману в душу. Никому не нужный "душевнобольной" человек. Элемент, выкинутый из общества.

Путейцы молча ждали. Роман, уже было поднявшийся со скамьи, чтобы спуститься на землю, сел обратно и тихо проговорил:

-- Поехали. Я с вами.

Мужики с прискорбными лицами, даже как будто виновато, стараясь не шуметь, налегли на рычаг и медленно покатили дальше. Мерный стук колёс, перемежаемый скрежетом металла, сопровождал этот печальный вояж.

Город со своими огнями остался позади. Впереди, как призрак, вырисовывался силуэт железного монстра. Их встречал мост, раскинувшийся через Каму. Стали проступать его замысловатые переплетения несущих балок, скреплённых тысячами заклёпок. Словно скелет доисторического животного, нашедшего последнее пристанище посреди реки и так оставшегося лежать здесь навечно.

Когда дрезина заехала под его своды, звуки усилились многократно, превращаясь в неимоверный гул, вперемешку с разнообразными металлическими стуками, скрипами, вздохами, отражёнными от чёрной воды, раскинувшейся там внизу, невидимой глазу и оттого пугающей.

-- Стой! -- неожиданно вскочил Роман и поднял руку. Мужики перестали толкать рычаг и уставились на него. Тот напряжённо вслушивался в темноту, не отпуская руку.

-- Слышали? Кто-то зовёт меня по имени! -- он оглядел попутчиков. -- Кому-то я понадобился. Откуда кричали?

Кузьмич и Иван тоже навострили слух. На минуту над рекой повисла такая тишина, что казалось, был слышен тихий плеск воды.

-- Послышалось, -- наконец, шёпотом произнёс Кузьмич и зачем-то перекрестился.

-- Нет, вот опять кричат! -- Роман спустился на рельсы и подошёл к перилам моста, -- Неужели не слышите?

-- Поехали отсюда! -- уже взмолился Иван, тревожно оглядываясь по сторонам.

-- И то правда, поехали, -- загудел Кузьмич, -- кому тут быть, кроме нечистой?

Роман не торопился уходить. Ему и вправду слышался женский голос. Возможно ли, что Маша одумалась и ищет его? Вряд ли, но малейшая надежда всё же теплилась в душе.

-- Езжайте, я за вами приду, вот прогуляюсь немного, подышу и приду, -- сказал он мужикам и, подняв воротник, побрёл вдоль перил к середине моста.

Кузьмич хотел что-то сказать, но напарник дёрнул его за рукав, так что тот осёкся. Казалось, лучше было оставить Романа одного. В конце концов, до шпалозаготовительной артели около трёх вёрст, куда можно запросто добраться пешком. Поплевав на ладони, путейцы взялись за рычаг и не спеша тронулись дальше.

-- Если что, через час здесь будет ремонтная бригада, дождись их, -- крикнул Кузьмич на прощание. Роман в ответ лишь молча махнул рукой.

Когда стихли звуки удаляющейся дрезины, наступила гробовая тишина.

Оперевшись на перила, Роман пытался оглядеться кругом, но тусклый свет фонарей, развешанных на опорах, не позволял ему сделать это. Сверху и снизу, справа и слева, железные балки уходили в разные стороны, растворяясь в кромешной мгле. На минуту он затерялся в этом сплетении исчезающих линий. И было уже непонятно где верх, а где низ, где небо, а где река.

"В какую бездну я полечу, если вдруг отпущу руки"? -- пришла ему в голову бредовая мысль. Он поднял лицо вверх. -- "Наверно, туда. Такая тяжесть в голове, что она меня утянет обязательно туда.... А что там? Есть ли какой смысл падать в ту или иную сторону? Нет. Везде нет смысла. Чёртов мост, река, небо над ней, город, люди -- всё бессмысленно"!

Он перелез через ограждение и стал на край конструкции, лицом к темноте, удерживаясь лишь за перила позади.

"А что если отпущусь?" -- нездоровая мысль всё настойчивее закрадывалась в мозг, страшная, но в то же время такая притягательная простотой исполнения. Он огляделся вокруг, вдруг кто видит? Видит! Со стороны левого берега, по железнодорожному полотну шла женщина, в светлом пальто и такой же шляпке. Шла не спеша, погружённая в раздумья, словно прогуливалась по террасе какого-нибудь сада.

"Неподходящее место для прогулок", -- подумал Роман, присматриваясь к ней.

Незнакомка тоже заметила его и остановилась в нерешительности.

-- Барышня, стойте там! Вам не следует лицезреть последние секунды жизни неудачника! -- демонстративно крикнул он, наверно, в глубине души надеясь услышать слова утешения. Ему хотелось, чтоб кто-то остановил его от рокового шага, но женщина молчала, видимо, не разумея истинных намерений человека, стоящего на краю бездны.