Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

"Неужели она?! Что здесь делает"? -- взволновался Леонид и недолго думая, пошёл вслед, постепенно переходя на быструю поступь. Но и девушка ускорила шаг так, что ему пришлось почти бежать по коридору. Она нырнула в толпу стоящих студентов и потерялась среди множества белых халатов. Лёня последовал туда же, но как ни вертел головой со своего высокого роста, не мог заметить знакомой причёски, кругом были сплошные шапочки будущих врачей. Молодёжь толкалась, шумела как улей, и когда он вырвался оттуда, вздохнул с явным облегчением.

Рядом оказалась лестница. Она вела вниз, в подвал или бомбоубежище, которыми раньше застраивали все подобные учреждения. Это был служебный проход. Если Хельга и прошла мимо, то непременно спустилась бы именно по этой лестнице. Леонид незамедлительно проследовал туда. Наверно, этот путь являлся не самым популярным маршрутом среди местного персонала, так как едва он очутился уровнем ниже, то сразу понял, в насколько запущенное место попал. Стены в обшарпанной и отслаивающейся краске. Тусклое освещение. Запросто можно оступиться и повредить ноги на крутых ступенях.

Ещё один преодолённый лестничный пролёт вниз, и шум наверху стих, словно выключился неисправный телевизор. Настала непривычная тишина. Впереди, за дверью, лежал длинный коридор, ведущий в неизвестность и вызывающий довольно жуткий мороз по коже. В тёмном пространстве, через равное расстояние, висели неяркие светильники, отдельные из которых мерцали, а другие и вовсе не работали. Вот в этих пятнах света он и разглядел удаляющийся белый халат неуловимой девушки.

-- Хельга! -- одинокий голос последовал за ней, глухо отражаясь от стен тоннеля, пока, наконец, не нагнал её, почти у противоположного выхода из подземелья, заставив остановиться. Из-за того, что она встала в тени, было трудно узнать ту, которую он ожидал увидеть. Она молча ждала, и Лёня сделал несколько нерешительных шагов навстречу.

-- Хельга? Это я, Лёня. Леонид.

Лампа над её головой мигнула тусклым светом, освещая лицо. Вместо ожидаемого образа он узрел лицо пожилой женщины. Морщинистая кожа и впалые глаза. Мыслимо ли так ошибиться?! Но, как похожа! Она бы сошла за родственницу Хельги, но однозначно, не сама девушка.

-- Простите, -- растерянно пробормотал Лёня, -- я обознался.

Женщина пожала плечами и, повернувшись, зашагала дальше. Он просто стоял и молча смотрел вслед. Её походка уже казалась не такой изящной. В конце коридора, прежде чем совсем уйти из его поля зрения, она обернулась, чтобы бросить последний взгляд. Одна вспышка мигающей лампы выхватила неожиданно её знакомые черты, и ему снова показалось, что это опять неуловимая иностранка, как мираж или наваждение.

"Померещится же такое, после бессонной ночи", -- подумал Лёня и побрёл назад. Действительно, он серьёзно подустал. Нервное напряжение последних событий порядком исчерпало его силы.

Велосипед скромно дожидался его в тамбуре фойе. Такой же бродяга, как и он сам, одинокий и никому не нужный.

-- Ну что, дружище, стоишь? Ничего, ещё не вечер. Будем брать ситуацию в свои руки, -- Леонид похлопал его по раме. До дома было ехать несколько минут.

В пустой и опостылевшей квартире, через оставленное открытым окно, гулял сквозняк, выстуживая и без того неуютное помещение. Казалось, что здесь даже холоднее, чем на улице. Бросив велосипед в прихожей, он прошёл на кухню и взялся за чайник, чтоб вскипятить воду. Он был пустой, и спички, как назло, куда-то запропастились. Можно, конечно, их поискать, но это уже было выше его сил, и поэтому он, по привычке, просто попил воды из-под крана. Тоскливо оглядел пустое пространство в тщетной надежде найти хоть какую-то еду и пошёл в комнату. Там он свалился на диван и долго смотрел на пожелтевший прокуренный потолок.

Пора было подводить итоги. Чего он добился? По большому счёту, судьба откинула его назад. И не просто откинула, а швырнула со всего маха. Больно и обидно. Но некого винить, кроме самого себя. Кто-то лишь исправил его оплошность. Что взамен? Падение до статуса алкаша, потеря друга, болезнь мамы и расставание с девушкой, которая ему безумно нравилась. Всё исчезло в другом времени.

Люстра качнулась из стороны в сторону, и Лёня провалился в дрёму.

Глава 19. Сон Леонида .

Приснился ему такой сон. Вот он на улице, едет лёжа в какой-то повозке и смотрит на небо. Ни облачка. Заснеженные ветки деревьев пробегали над головой, с любопытством склонившись и заглядывая сверху, на того, кто сюда явился нарушить их покой. Тихое поскрипывание саней перемешивалось с глухим стуком копыт по утоптанному снегу.

"Где же я еду?" -- Лёня выпрямился и огляделся. Кругом было белым-бело от искристого снега, так что болели глаза.

Несомненно, это была Пермь. Его совсем не удивляло, что это была старинная Пермь. Родной город, без привычных современных зданий, фонарных столбов и автомобилей, всем видом словно сошедший с давних открыток.

Он ехал по-старинному, но узнаваемому городу, кажется, по Сибирскому тракту вдоль верстовых столбов. Сани, украшенные цветными лентами, резво минули их один за другим, направляясь в сторону Камы. Запряжённую гнедую подгонял мужик, сидящий впереди на козлах, в огромном тулупе, подпоясанный широким красным поясом. Он обернулся к пассажиру и оскалился щербатой улыбкой, проступающей сквозь огромные завитые усы:

-- Ну, как, барин, хорошо?! Сейчас ещё лучше будет! Ну, родимая!

Кнут со свистом щёлкнул в воздухе, и лошадь припустила. Из-под копыт брызнули фонтанчики искристого снега, и белый вихрь весело закружился вслед за санями.

-- Послушай, любезный, -- стараясь перекричать шум лихой скачки, Леонид подался к ямщику, -- я, что, попал в прошлое?!

-- Может, и в грядущее, -- неоднозначно бросил через плечо мужик, -- поди, здесь лучше, чем дома?

-- Лучше, -- согласился Лёня, совсем не удивляясь такому странному диалогу. -- А куда мы едем?

-- На свадьбу, барин! На свадьбу! -- гулко закричал извозчик на всю улицу и снова подогнал коня.

"Ну что же, на свадьбу, так на свадьбу. Хорошее дело", -- думал Лёня, кутаясь в воротник богатой шубы, хотя, надо сказать, холод вовсе не ощущался.

-- На чью свадьбу? -- только попытался уточнить он.

Ничего не ответил ямщик, а лишь неистово закрутил над головой кнутом. А затем и вовсе грянул лихую песню с присвистом, о разбойничьей доле. Сорвиголова молодецки управляясь с поводьями, время от времени оборачивался и поглядывал на своего пассажира.

Вот упряжка по Сибирской улице выкатила на Монастырскую и метров через сто встала у каменного здания с высоким крыльцом. Отсюда открывался шикарный вид на Каму, её заснеженные берега и тёмные, ещё не успевшие сковаться льдом, воды. Странное дело, на протяжении всей дороги, нигде не было видно ни людей, ни зверей, ни птиц. Словно въехали сани на холст нарисованной картины. Всё бездвижно, кроме них самих.