Эдуард Еласов - Зайди ко мне, когда уснёшь (СИ)

-- Звучит ободряюще, -- ответил Александр и недоверчиво кивнул в сторону гранитной подпорки, -- думаешь, выдержит?

-- Думаю, да! -- сказал Лёня и, чуть помедлив, добавил. -- Останься здесь. Присмотри за ним.

-- Присмотреть за Временем как за молоком, чтоб не сбежало? -- Саша не отказывал себе в юморе, даже в этот момент.

-- Типа того. А я завершу дело. Смерть сегодня останется без праздника, -- ухмыльнулся Лёня и отправился к выходу.

Покинув дом, он сразу же увидел сюрреалистическую картину похожую на огромную декорацию. Окружающий мир, в котором ничего не смело шелохнуться. Замерли автомобили, люди, птицы. И даже одинокие снежинки так и остались неподвижно подвешенными в пространстве. Всё что двигалось, бежало, летело, теперь просто остановилось и представляло невероятную картину. Ни единый звук не мог вырваться из этого странного пейзажа.

Леонид осторожно прошёл по дорожке, оглядываясь на собственные следы на снегу. Калитка легко поддалась под его рукой. Она осталась открытой и не спешила вернуться на прежнее место. Несомненно, он сам оставался вне времени, но при этом мог влиять на пространство.

Леонид не спеша направился в сторону Сибирской улицы. Зачем торопиться тому, у кого время стоит на "паузе"? Он прошёл совсем немного и обнаружил хозяйку дома. Она, словно манекен, замерла возле патрульного уазика. Застывшее эмоциональное лицо и выразительный жест, указывающий туда, откуда Лёня, собственно, двигался. Милиционеры в салоне автомобиля, с внимательными лицами, так и застыли, слушая её объяснения.

"Так и знал, что за милицией побежит! Хорошо, что мы успели", -- подумал Лёня и, обойдя их, отправился дальше.

Словно в необычном музее, он шёл и вертел головой, осматривая экспозицию.

Вот молодой человек, застигнутый в беге, так и замер в положении, оторванном от земли, и теперь выглядел огромной птицей с распахнутыми полами пальто, похожими на крылья. Чуть поодаль бабушка, терпеливо ждущая на пешеходном переходе момента пересечь перекрёсток. Автомобиль, едущий ей наперерез, с застывшими брызгами мокрого снега, выбрасываемого из-под колёс. Кажется, водитель и не собирался уступать дорогу пожилой женщине. Ещё бы, он просто уставился в экран своего телефона и едва обращал внимание на то, что творится перед ним. Ещё мгновение, и мокрая снежная каша окатила бы бабулю. Леонид сначала хотел проследовать мимо, но не удержался и подошёл к машине. Осторожно открыл пассажирскую дверь и, перегнувшись через кресло, поднял рычаг ручного тормоза.

-- Вот так-то лучше! -- пробубнил он себе под нос и, удовлетворённый своим поступком, пошагал дальше.

Далее он вышел на Сибирскую улицу и повернул налево. Обходя людей, словно неодушевлённые предметы, он, не без удовольствия, отметил про себя:

"Хорошо вот так, по желанию, останавливать бег времени, а с ним всю суету и хаос. Хоть ненадолго остановиться, оглядеться на прошлые и обдумать будущие поступки. И, естественно, иметь возможность всегда и везде успевать!"

Проходя мимо сквера оперного театра, он обратил внимание на группу молодёжи. Девушки и парни, видимо, припозднившиеся студенты, оставив на лавках свои сумки, принялись кидать друг в друга снежки, поднимая облако искристого снега, да так и застыли во времени. Композиция была столь удачная с художественной точки зрения, где масса эмоций и застывшая энергия радости не оставили равнодушным единственного зрителя. Леонид не удержался, взял со скамейки чей-то фотоаппарат сделал несколько снимков весёлой компании с разных ракурсов.

"Вот удивятся, когда обнаружат эти фотки", -- подумал с улыбкой Лёня, вернул фотоаппарат на место. Идти осталось совсем ничего.

Через несколько домов ниже, там, где спуск становился вовсе крутым, на асфальте, покрытом слоем льда, замерла девушка в неустойчивой позе. Её сапоги на высоких каблуках предательски выскользнули вперёд, лишая хозяйку опоры. Через мгновение она должна бы непременно упасть навзничь и, возможно, серьёзно пострадать. Лёня и тут не мог пройти мимо, недолго думая, снял с себя тёплую куртку, свернул её и аккуратно подложил на то место, куда должна была приземлиться девушка.

Оказавшись опять в одной больничной пижаме, он, однако, не чувствовал холода. "Видимо, время и температура тоже как-то завязаны между собой" -- сделал он маленькое открытие.

Завернув за угол, на Монастырскую улицу, он обнаружил знакомый дом, подсвеченный со всех сторон ярким огнями софитов. Отремонтированный и посвежевший особняк гордо выпячивал свой обновлённый фасад, выигрышно выделяясь на фоне других зданий-современников. Праздничные шары и гирлянды висели сплошь и рядом. Огромная вывеска, возвещающая об открытии нового клуба, растянулась по всему периметру ограды. Конечно же, была полная тишина, но Леониду казалось, что доносится музыка. Она звучала в его голове звуками симфонического оркестра, подходящего к такому случаю, как нельзя кстати.

По тротуару, заставленному дорогими автомобилями, невозможно было пройти. Некоторые гости, нарядные и торжественные, застыли в своём величии на пути к главному входу, впрочем, большинство уже были внутри, занятые милыми беседами и предложенными закусками. Через огромные окна в глаза бросалось яркое освещение банкетного зала со столами, ломившимися от различных блюд. Главная сцена торжества ещё была в тени и задрапирована занавесом. Успел.

Лёня, стараясь никого не задевать, протиснулся к дверям. Там он ещё задержался на мгновение. Его внимание привлёк застывший в полёте, непотушенный окурок с дымным следом как у ракеты. Некий господин небрежно запустил его по траектории, явно несовпадающей с урной. Лёня, аккуратно, двумя пальцами, взял эту сигарету и положил тому в карман. Теперь можно было идти дальше. К счастью, два угрожающего вида охранника, стоящих на входе, не могли помешать ему.

Гостей в зале находилось более, чем много. Они нарядными манекенами расположились по всему пространству, и ходить между, чтоб не опрокинуть кого-нибудь из них, не представлялось возможным. Из всех лиц Леонид высматривал только одно, дорогое его сердцу. Хельга должна быть здесь, он это знал почти наверняка, но разглядеть среди такой толпы не мог. Тогда он просто поднялся на сцену и стал спокойно изучать присутствующих в зале с высоты помоста.

В тот момент, когда он это сделал, в нескольких кварталах отсюда, в маленьком домике на Пермской улице, глыба гранита, удерживающая в покое Время, не выдержала нарастающего давления и разлетелась на тысячи мелких осколков, как какое-нибудь простое стекло. И в тот же миг освобождённая энергия разлетелась из этого эпицентра со сверхсветовой скоростью, поглощая весь мир. И мир ожил.