Голодный океан

Из госпиталя на ранчо даже прислали специальную машину. Оливкового цвета она была похожа на тюремный фургон только с красными крестами по бортам. Санитары в военной форме вынесли Клео из дома. Поверх носилок было небрежно накинуто казённое солдатское одеяло. Старший команды с нашивками мастер-сержанта почему-то военной полиции, а не медицинской службы, взял у Игоря сумку с личными вещами женщины.

Когда Клео увезли, Тич вернулся к разговору о встрече, которую ему и Исмаилову назначали коллеги из Центральной разведки:

- Они будут ждать нас в условленном месте через два часа.

Они отправились верхом. Тич на всякий случай прихватил двух своих парней, вооружённых винчестерами, и Шаркмена в придачу. Это напоминало приготовления к разборке в стиле вестерн. Игорь всё больше убеждался, что обе разведки не столько помогают друг другу, сколько отчаянно конкурируют между собой, борясь за деньги, выделяемые Конгрессом США . Исмаилов даже ядовито поинтересовался, нет ли у нацепившего патронташ с кольтами владельца ранчо случайно охотничьей лицензии от его руководства на отстрел конкурентов в случае чего.

- Нет, черти б их драли! – фыркнул «Чёрный борода», имея в виду своих фэбээровских боссов. – Жаль, государство сует нос в то, как мы улаживаем наши проблемы. А вообще-то, имел я их дурацкие правила! На своей земле я вправе сам решать, кого мне стрелять – койотов или шакалов о двух ногах!

Впрочем, Тич заверил, что они не гангстеры и до стрельбы дело не дойдёт. А конвой и стволы нужны для солидности, пусть парни из новой спецслужбы не думают, что они круче ФБР.

Был восьмой час чудного вечера. Солнце, ослепительно заалевшее, медленно, величаво и словно бы нехотя опускалось за горизонт, заливая его блеском пурпура и золота и окрашивая часть бирюзового неба какими-то волшебно-нежными переливами всевозможных красок. Палящий зной дня спал. От безбрежного пространства прерий веяло прохладой. Травы щедро отдавали сочные ароматы. Казалось, не надышишься этим чистым и пряным воздухом.

- Они мнят себя над законом, - покачиваясь в потёртом седле, никак не мог успокоиться Тич, хотя в голосе его отчётливо слышались нотки зависти. - Их называют отделом-невидимкой! Ни один прокурор и не один судья не откроют против них дела, потому что официально их не существует.

Семеро мужчин ожидали их на самой границе владений Тича. Их силуэты мрачно темнели в косых лучах заката на вершине пологого холма. Они оставили машины на дороге и пришли к месту встречи пешком.

Игорь отыскал взглядом «Гейбла» и долговязого. Особенно его интересовал второй. Это было личное – ревность и желание как следует рассмотреть мужчину, заявляющего свои права на Клео. Игорь впился в противника глазами.

Тич соскочил с лошади и вместе с Исмаиловым неспешно двинулся навстречу спускающейся с холма паре. Разговор должен был происходить лишь между ними четверыми.

Приблизившись, «Гейбл» протянул Игорю руку и сразу заявил, что в интересах дела следует забыть о прошлом:

- Я признаю, что было ошибкой применять к вам специальные меры допроса. Пусть компенсацией станет моя готовность не поднимать пока вопрос о моих погибших сотрудниках.

«Гебл» также заверил, что соглашение распространяется и на мисс Марини. Игорю было обещано, что после своего выздоровления Клео предстанет не перед закрытым военным трибуналом, а всего лишь перед внутренней дисциплинарной комиссией. Ведь она внештатный сотрудник разведки и формально не числиться в Службе. Поэтому, вместо сурового приговора, наказание сведётся к выплате пары тысяч штрафа и депортации из страны на родину.

- Это ведь было условием нашей встречи, не так ли?

- Что ж, я тоже за деловой подход, - согласился Игорь и взглянул в глаза долговязому. Гражданский муж Клео натужно улыбнулся правой стороной лица.

- Отлично, - холёная физиономия «Гейбла» расплылась в голливудской улыбке. Впрочем, лицо его тут же вновь стало сосредоточенным. - Раз условия соблюдены, - снова обратился он к Исмаилову, - то согласны ли вы для начала максимально правдиво ответить на наши вопросы?

Игорь кивнул, и тут же на него посыпались вопросы:

- Какие у вас отношения с вашим куратором? Не пытались ли русские использовать вашу службу на флоте в интересах текущей операции?

- Они знают, что я был комиссован – ответил Исмаилов.

- Но ведь у вас могли остаться контакты?

- Да, об этом разговор был. Но я дал понять, что случайная встреча маловероятна, а активные попытки возобновить знакомство с действующими офицерами может привлечь к моей персоне нежелательный интерес со стороны военной контрразведки.

- А если ваша случайная встреча с кем-то из прежних сослуживцев всё же состоится, как вы полагаете, на неё отреагирует «Консул»? – поинтересовался «Гейбл».

Игорь догадался, чего от него хотят, и осторожно заметил:

- Реакцию предсказать сложно. Но, полагаю, проблемы, с которыми столкнулся мой русский куратор, кого угодно заставят на время забыть о разборчивости…

…Разговор продолжался более двух часов. Собеседники не только пытались выудить из Исмаилова интересующую их информацию, но и идейно перетянуть на свою сторону. То, что Игорь узнал, те документальные доказательства, которые увидел, стали для него потрясением. В первые минуты Игорю даже показалось, что ему изо всех сил ударили в солнечное сплетение. Сначала возникло отчаяние, потом – ярость и желание взглянуть в глаза лжецам, которые лгали ему с самого начала. Впрочем, всё ещё могло оказаться неправдой.

И, тем не менее, Исмаилов был близок к тому, чтобы пересмотреть свою картину мира – иллюзорного мира, как он начал подозревать. Результатом посеянных в нём сомнений стало его согласие переговорить со своим куратором. Но при условии, что от него не станут требовать использовать во время их беседы какие-либо «шпионские штучки». За ним также не будет организована слежка. Всё должно быть честно. Прежде чем что-то решить, он должен сперва убедиться, что полученная от «Гейбла» информации - не вымысел, и не попытка обманом использовать его в своей игре против советских.

На обратном пути Игорь подавленно молчал, сгорбившись в седле. Лишь когда большая часть пути осталась позади и впереди показалась усадьба, Исмаилов повернулся к бывшему командиру, который вальяжно восседал на своей лошади, словно раджа на слоне, - вынув ноги из стремян и по-турецки скрестив их в седле. По непроницаемому лицу «Чёрной бороды» и неподвижному взгляду невозможно было даже предположить, о чём он думает.

- Почему вы сразу не сказали мне, Джон? Вы же уже тогда обо всём знали, когда рассказывали мне о своих племянниках.

Джон уклонился от прямого ответа, но веско пообещал: