Голодный океан

Не дождавшись ответа, куратор продолжил, но уже без прокурорского металла в голосе, скорее с лёгким снисхождением:

- Что же касается вашего, якобы разочаровавшегося в коммунизме товарища Габора, то и тут вы заблуждаетесь: не был он никаким оппозиционером. Это мы его попросили изображать из себя разочаровавшегося. Ради большого дела попросили, хотя и понимали, чего это будет ему стоить. И он на это пошёл! Талантливо разыграв из себя оппозиционера; подставившись под проклятия соратников по американской компартии, которые объявили его изменником и провокатором.

Нам было важно, чтобы неприятельская контрразведка потеряла к нему интерес. Габор до самого своего исчезновения активно помогал нам, поддерживая связь с десятками людей по всему Западному побережью. Так что не считайте своего друга тем, кем он не был в действительности. Габор был гораздо хитрее и жёстче. Прежде всего, он был дисциплинированным солдатом.

Остаток беседы «Консул» держался с исмаиловым весьма прохладно, а напоследок бросил с укором:

- Напрасно вы… задаёте такие вопросы. Родину надо любить, как и мать – до самозабвения.

Исмаилов чувствовал себя внутренне совершенно опустошённым. Надо было признать, что он более внушаем, чем этого хотелось бы. Из-за этого он долго слепо верил словам. И даже теперь, - на что он рассчитывал, отправляясь на эту встречу?! Глупо было ожидать откровенности от профессионального разведчика. Все эти люди лгут ему, чтобы использовать в своих интересах.

Игорь чувствовал себя разменной пешкой, которая вынуждена слепо шагать строго вперёд, не имея ни малейшего представления о намерениях игроков…

Он долго брёл по улицам, куда глаза глядят, пока в голове его не начало всё складываться в довольно ясный пазл…

Между тем стемнело. Мужчина остановился и, осмотревшись, понял, что ноги принесли его на городскую окраину. Райончик был не самый гостеприимный, приличным горожанам на эти пустынные улицы, особенно после наступления темноты, соваться было опасно. Желательно поскорее выбираться отсюда. И лучше всего сегодня же вообще уехать из города: забиться на несколько дней в какую-нибудь далёкую дыру - «зализать раны» и поразмыслить в тишине над собственным будущим.

За спиной возникли трое рослых плечистых парней. Исмаилов оглянулся. Один из парней, ни говоря ни слова, сильно ударил его кулаком в грудь. Это было почти то же самое, что удар ножом: «чёрная» боль пронзила тело, всё заволокло серой пеленой. Сердце Исмаилова остановилось…

Докладная записка

Начальника отдела «С» Министерства государственной безопасности ССС Судоплатова П. С. о ходе операции «Рождественский подарок»

19 августа 1947 года

Заместителю председателя

Совета министров СССР

товарищу Л. П. Берии

Докладываю:

По линии Внешней разведки МГБ СССР нами была получена свежая оперативная информация, что как минимум один из двух интересующих нас ядерных боеприпасов, потерянных в начале лета самолётом сил Стратегического командования ВВС США возле берегов Калифорнии, находится в аварийном состоянии и не подлежит транспортировке из-за высокого риска самопроизвольного взрыва.

Информация получена резидентом в США (псевдоним «Консул»), работающим под прикрытием должности вице-консула генерального консульства СССР в Сан-Франциско от нескольких агентов. Но основными источниками информации по этому делу для нашего резидента стали агенты «Фигляр» и «Скиф».

Резервный агент «Консула» «Скиф», бывший офицер авианосной авиации ВМС США русского происхождения, подтвердил эту информацию, сославшись, что секретные сведения получены им при неформальном общении от бывшего сослуживца, ныне проходящего службу на военно-морской базе в Сан-Диего. Сослуживец – коммандер Джон Тич является офицером штаба на военно-морской авиабазе в Мирамаре (Сан-Диего).

Мною поручено перепроверить полученную информацию по другим каналам нашей резидентуры.

Хочу отметить, что в своём отчёте резидент «Консул» отмечает, что со слов сослуживца «Скифа», американская сторона очень обеспокоена возможностью использования противником своей утраченной и повреждённой А-бомбы для проведения диверсионной операции вблизи их побережья. Особую обеспокоенность американцев вызывает то обстоятельство, что у них возникли непредвиденные проблемы с обеспечением охраны района нахождения бомб.

«Скифа» по причине полной выработки психического ресурса решено не использовать для дальнейшей работы. Решение принято резидентом на месте.

Если от других наших источников будет получено подтверждение данной информации, то считаю необходимым совместно с Главным разведывательным управлением Красной армии рассмотреть наши дальнейшие действия в создавшейся ситуации.

Глава 117

Последняя декада августа 1947 года,

Овальный кабинет Белого дома (Вашингтон, округ Колумбия)

За огромным ромбовидным столом чёрного лакированного дерева собрались все высшие чины ВМС, ВВС и разведки, отсутствовал лишь прославленный адмирал Честер Нимиц, который из-за проблем с погодой не успевал вовремя прилететь с Гавайев. По сути это был военный совет. Но в последний момент госсекретарь попросил Президента разрешить присутствовать также нескольким штатским членам администрации и министрам.

Совещание было внеплановым. Среди ночи руководитель новой «Центральной разведки» адмирал Роскоу Генри Хилленкоттер, чья служба находилась в стадии формирования после ликвидации УСС (Управления стратегических служб) и ухода на пенсию Джозефа Донована по прозвищу «Дикий Билл», попросил немедленной аудиенции у госсекретаря Маршала, для чего вытащил его из постели.

Босс Центральной разведывательной группы (ЦРГ) нарисовал Маршалу столь устрашающую картину, что на Джордже лица не было, когда ещё до завтрака он примчался уговаривать Президента немедленно созвать Совет национальной безопасности.

Вообще-то, у главы государства на утро уже имелись другие планы, но коль дело не терпит, что ж, ладно… Только тогда уж Президент предложил пренебречь формальностями и всё обсудить в узком кругу за игрой в гольф. Но Маршал объяснил главе государства, что вопрос столь важный, что требует присутствия не только военного министра, Командующего военно-морскими силами и ключевых генералов:

- Возможно, нам предстоит принять самое важное после окончания войны решение – так госсекретарь оценил ситуацию.

Первым взял слово адмирал Хилленкоттер. Он заявил, что со времен борьбы Рима с Карфагеном мир не знал такой поляризации сил:

- Если сталинскому СССР сейчас удастся запугать Америку, и благодаря этому перетащить на свою сторону колеблющиеся элиты в Италии, Греции Франции и Турции, а также во многих бывших европейских колониях на Ближнем Востоке и в Азии, то в руках коммунистов окажутся две трети мировой суши и три четверти мирового населения. В результате мы можем столкнуться с большей опасностью, чем в самый мрачный момент последней мировой войны, когда Гитлер взял под контроль почти всю Западную Европу и готовился сломить последний бастион демократии в воздушной битве за Англию.