Лисевич - Из книг мудрецов (проза древнего китая)

13. Учитель говорил:

— Будьте тверды в своей верности и усердны в учении, до конца держитесь истинного пути. В страну, где неспокойно, не ходите. В стране, где смута, не живите. Когда в Поднебесной царит справедливость, будьте на виду. Когда справедливости нет, уйдите от мира. Когда в стране справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным.

***

ИЗ ГЛАВЫ IX

14. Учитель пожелал поселиться среди варваров. Кто- то сказал ему:

— Как вы сможете жить в таком захолустье?

— Если там поселится благородный муж,— ответил Учитель,— то какое же это захолустье?

18. Учитель говорил:

— Мне еще не доводилось встречать человека, который любил бы добродетель так, как любят плотскую прелесть.

20. Учитель говорил:

— Говоришь с ним, а он никогда не ленится слушать — таким, пожалуй, был только один Янь Хуэй!

21. Учитель говорил о Янь Юане:

— Как жаль, что его уже нет! Я видел только, как он всегда идет вперед — никогда не видал, чтоб он стоял на месте.

***

ИЗ ГЛАВЫ X

17. Как-то раз загорелась конюшня. Учитель, вернувшись с государева двора, осведомился только:

— Люди не пострадали?

А про коней даже не спросил.

***

ИЗ ГЛАВЫ XI

10. Когда умер Янь Юань, Учитель, оплакивая его, тяжко убивался. Кто-то из спутников сказал ему:

— Слишком уж вы убиваетесь!

— Слишком убиваюсь? — возразил Учитель.— Если не убиваться по таким, как он, то по кому же?

11. Цзылу спросил, как подобает служить душам и духам.

— Живым не умеем служить,— ответил Учитель,— как же мы можем служить душам?

— Тогда,— сказал Цзылу,— осмелюсь у вас спросить — что такое смерть?

— Не знаем, что такое жизнь,— ответил Учитель,— как же можем знать, что такое смерть?

26. Цзылу, Цзэн Си, Жань Ю и Гунси Хуа сидели подле Учителя. И Учитель сказал:

— Я чуть постарше вас и потому не в счет. Вот вы все говорите: «про меня не знают!» Ну, а если бы кто узнал и взял на службу, что бы вы стали делать?

Цзылу ответил не задумываясь:

— Пусть это будет государство лишь в тысячу боевых колесниц. Его теснят большие государства, их войска угрожают вторжением, а тут еще неурожай и голод... Я же, взявшись за дело, берусь за каких-нибудь три года вселить в людей отвагу и указать им верный путь.

Учитель улыбнулся.

— А ты что скажешь, Цю?

Тот ответил так:

— Пусть это будет небольшое государство — ли в шестьдесят-семьдесят или даже в пятьдесят. Если возьмусь за управление, то года за три сумею сделать народ богатым. Что же до обрядов и музыки, то здесь уж придется подождать мужа высоких достоинств.

— А ты что скажешь, Чи?

Тот ответил так:

— Не скажу, что уже справился бы, но хочется поучиться... Я бы желал, облачившись в парадное платье, быть младшим распорядителем при жертвоприношениях в храме предков или при встрече союзных князей.

— А ты что скажешь, Дянь?

Тот перестал играть на гуслях-сэ и, с легким звоном отложив их прочь, поднялся и ответил:

— А я хочу совсем не того, что эти трое.

— Что за беда! — сказал Учитель.— Ведь каждый может высказать свое желание.

И Цзэн Си сказал так:

— Поздней весной, когда все ходят в весенних одеждах, взять пять-шесть юношей, из тех, что уж носят шапки для взрослых, и шесть-семь подростков, омыться с ними в водах И, обсохнуть на ветру у алтаря Дождя и под песни вернуться домой.

Учитель, глубоко вздохнув, сказал:

— Я разделяю желание Дяня.

Трое учеников удалились. А Цзэн Си, оставшись, спросил:

— Что вы скажете об их словах?

— Каждый высказал свое желание,— сказал Учитель,—только и всего.

— Почему же вы, Учитель, улыбнулись, когда его высказал Ю?

— Страной управляют с помощью обрядов,— сказал Учитель,— его же слова нескромны. Поэтому и улыбнулся.

— А можно ли то, о чем говорил Цю, считать государством?

— Отчего же страну в шестьдесят—семьдесят ли или даже в пятьдесят не считать государством?

— А то, о чем говорил Чи,— можно ли это считать государством?

— Если есть там храм предков и союзы с князьями — значит, есть и свой князь. И если уж такой человек, как Чи, будет там только младшим распорядителем — то кто же тогда способен быть старшим?!

***

ИЗ ГЛАВЫ XII

1. Янь Юань спросил, что такое истинная человечность.

— Сдерживать себя и поступать сообразно приличиям,— ответил Учитель,— вот что такое истинная человечность. Стоит однажды сдержать себя и поступить сообразно приличиям — и вся Поднебесная назовет тебя человечным. Быть человечным или не быть зависит лишь от самого себя — разве может это зависеть от других?

— Позвольте узнать, как этого добиться? — спросил Янь Юань.

И Учитель сказал так:

— Не смотреть на то, что противно приличиям. Не слушать того, что противно приличиям. Не говорить того, что противно приличиям. Не делать того, что противно приличиям.

— Хоть я и непонятлив,— сказал Янь Юань,— позвольте мне отныне поступать в соответствии с этими вашими словами.

2. Чжунгун спросил, что такое истинная человечность.

— Выходя из ворот,— сказал Учитель,— держи себя так, будто встречаешь дорогих гостей. Обходись с людьми так, будто творишь вместе с ними великий обряд. Чего себе не хочешь — не делай и другим. Не будет тогда недовольства ни в государстве, ни в семье.

— Хоть я и непонятлив,— сказал Чжунгун,— позвольте мне отныне поступать в соответствии с этими вашими словами.

3. Сыма Ню спросил, что такое истинная человечность.

— Тот, кто истинно человечен,— сказал Учитель,— говорит запинаясь.

— Если говорит запинаясь, значит, можно уже назвать его истинно человечным? — спросил Сыма Ню.

— Если действовать трудно,— сказал Учитель,— то можно ли говорить не запинаясь?

4. Сыма Ню спросил, каков должен быть достойный муж.

— Достойный муж,— сказал Учитель,— не знает ни печали, ни страха.

— Если не знает ни печали, ни страха, значит, можно уже назвать его достойным мужем? — спросил Сыма Ню.

— Он заглянет к себе в сердце,— сказал Учитель,— а там нет угрызений совести. Так о чем же ему печалиться и чего страшиться?

7. Цзыгун спросил, как нужно управлять государством.

— Обеспечить в достатке пищей,— ответил Учитель,— обеспечить в достатке оружием и чтобы народ тебе доверял.

— А если бы,— спросил Цзыгун,— пришлось вдруг от чего-то отказаться, так от чего в первую очередь?

— От оружия,— сказал Учитель.

— А если бы,— спросил Цзыгун,— пришлось вдруг еще от чего-то отказаться, так от чего в первую очередь?

— От пищи,— сказал Учитель.— Ведь издревле повелось, что люди так и так умирают. А вот когда народ не доверяет — государству не устоять.

16. Учитель говорил:

— Достойный муж содействует людям в их добрых делах и не содействует в дурных. Мелкий человек — наоборот.