Маргарет МакХейзер - Уродина

— Как будто это когда-нибудь случится, — он закатывает глаза. — Прежде чем уйду, могу я узнать, что ты делаешь на Рождество?

— Хм, Шейн и Лиам пригласили меня в гости к его маме, но я думаю, что просто останусь здесь. Я никогда не праздновала Рождество.

— Но дом так красиво украшен, и я удивлен, что у тебя нет рождественского настроения, — он оглядывается вокруг: зеленые и красные цвета повсюду.

Я качаю головой и смотрю вниз на свои сцепленные руки.

— У меня никогда не было причин. И я не готова делать все эти большие семейные штучки. Я просто останусь здесь и буду лентяйничать.

— Понятно. Тогда я настаиваю на том, чтобы присоединиться к тебе в процессе «лентяйничанья». Как насчет десяти утра? Я принесу какие-нибудь фильмы, а ты можешь приготовить что-нибудь?

То, каким способом он это говорит, не дает мне возможности сказать «нет». Мне нравится мысль, что я не буду одна, но мне также не хочется нарушать его планы.

— Я не могу просить тебя отказаться от своих планов.

— Я собирался попросить тебя провести этот день со мной.

— Правда?

— Конечно.

Улыбаясь, я отвечаю:

— В десять звучит замечательно.

— Отлично. Увидимся двадцать пятого в десять утра, — он наклоняется и нежно целует меня в щеку. — Спокойной ночи, Лили.

— Пока, — говорю я, открываю дверь и выпускаю его. Я смотрю, как он идет к своей машине, садится в нее и уезжает.

Направляясь в свою комнату, я вижу, что Шейн и Лиам уже легли спать. Улыбаясь сама себе, я признаю, что сегодняшний вечер прошел замечательно. Возможно, у меня и был приступ паники, но я сумела взять себя в руки и поужинать с самыми важными людьми в моей жизни.

Я беру свою пижаму в ванную, раздеваюсь, чищу зубы и готовлюсь ко сну. Возвращаясь в комнату, завожу будильник на раннее утро, чтобы успеть принять душ, выключаю свет и заползаю в кровать.

Улыбка расплывается на моих губах. И когда я закрываю глаза, мгновенно всплывают образы маленькой Лили и светловолосого мальчика по имени Уэйд. Я люблю эти сны. Они напоминают мне, что однажды я буду так же счастлива, как во сне. И я знаю, что прямо сейчас я на пути к счастливой жизни.

До Рождества остается один день, и сегодня моя первая встреча с Кэтрин, моим психологом. Я не знаю, чего от нее ожидать, и не знаю, что произойдет за полтора часа нашей беседы.

Я выполняю всю работу на два дня вперед и еду к ней в офис. Он в центре города, примерно в получасе езды от дома. Я не возражаю против поездки к ней на такси, потому что так у меня есть время подумать о событиях нескольких последних дней.

На рождественском обеде для сотрудников Питер раздал каждому по конверту с премиями и отдал один мне. Я не ожидала этого, поэтому засунула его в сумку с твердым намерением вернуть Питеру, когда мы останемся одни. Я ни на секунду не хотела показаться неблагодарной, поэтому во время обеда, пока все весело разговаривали, я пыталась сформулировать свой отказ.

Когда обед был закончен, и мы все, не торопясь возвращались на работу, я пошла вперед и положила конверт Питеру на стол. Мгновением позже он зашел в свой кабинет и позвал меня.

— Да, Питер? — спросила я, стоя у двери.

— Что это?

— Это моя рождественская премия. Вы с Дейлом сделали для меня более чем достаточно, даже оплатили мою машину. Я не могу принять от вас что-то еще.

— Хмм, — сказал он, сидя в своем кресле.

Я почувствовала вкус победы, потому что он не собирался обсуждать это со мной или пользоваться служебным положением и сказать, чтобы я взяла этот конверт.

— Тебе нужно еще что-нибудь?

— Мне? Нет, — он покачал головой. — Но ты можешь взять этот конверт и отнести его в местную церковь, — он толкнул по столу конверт ко мне. Мои плечи поникли, и я начала обдумывать то, что он предлагает. — Кто-нибудь оценит это там, а если нет, ну и ладно.

— Подожди, — я почувствовала, что начинаю сомневаться в своем решении.

— Да? — он посмотрел на меня без капли осуждения.

— Могу я забрать конверт обратно?

— Ты можешь поступить с ним, как тебе угодно.

Я подошла и взяла конверт.

— Я уверена, что они пригодятся местному женскому приюту к Рождеству.

— Это только твой выбор. Никто не может сделать его за тебя. Ты можешь делать с этим конвертом все, что захочешь. Если хочешь оставить его себе, оставь. Если хочешь пожертвовать его — это твой выбор, — он указал на конверт и улыбнулся.

Несколько мгновений я обдумывала это.

— Если я оставлю его себе…

— Значит, ты считаешь себя достойной этого, — сказал он. От этих слов я прослезилась. С того дня я часто вспоминаю о них.

Я опускаю взгляд на свою сумку, кладу туда конверт, гляжу на него и решаю, что же с ним делать. Я еще не открывала его. Мне не нужно знать, что внутри, потому что и так понятно, что Питер и Дейл расщедрились.

Такси подъезжает ко входу в магазин, рядом с которым расположена лестница, ведущая к офисам наверху. Я вижу имя Кэтрин Скотт, написанное на одной из табличек на домофоне, и начинаю привычно нервничать.

— Алло, — отвечает дама хриплым голосом.

— Э-э, у меня встреча с Кэтрин… э… я имею в виду доктором Кэтрин… э-э…

— Поднимайтесь, дорогая, — она открывает дверь, и я поднимаюсь наверх в поисках ее офиса. Когда я нахожу его и открываю дверь, меня встречает пожилая дама около шестидесяти лет, сидящая за стойкой регистрации. — Вы, должно быть, Лили Андерсон. Кэтрин немного задерживается. Не могли бы вы заполнить эти формы, чтобы Кэтрин могла лучше вас понять?

Она дает мне планшетку с несколькими листами на нем. Некоторые вопросы там общие, а некоторые более личные. Прежде чем я успеваю закончить, ко мне подходит леди и встает передо мной.

— Лили? — спрашивает она.

Я смотрю вверх и вижу пожилую даму с растрепанными каштановыми волосами, одетую в стиле «нью эйдж» и улыбающуюся мне. (Примеч.: англ. New Age, буквально «новая эра», религии «нового века» — общее название совокупности различных мистических течений и движений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера).

— Гм, да, — я встаю и следую за ней в ее кабинет.

— Все, что обсуждается здесь, остается конфиденциальным, — она садится на стул, скрестив ноги, и взмахивает рукой, предлагая мне сесть. Я осматриваю ее кабинет и замечаю кресло-мешок, обычный стул и диван, но предпочитаю устроиться на диване, прижав свою сумку ближе к себе.

— Итак, Лили, скажи мне, когда это началось?

Я впадаю в шок. Теперь я понимаю, что, возможно, должна была тщательнее проверить Кэтрин. Но то, как она смотрит на меня, улыбаясь, предлагая излить душу, ломает меня. Я начинаю рыдать. Неконтролируемые слезы льются из моих глаз. Тяжесть, что всегда была в моей груди, вдруг поднимается, и все эмоции, что у меня были, выходят наружу.