Иван Лихачев - WORD to PDF Converter - go4convert.com

Постепенно эти барки, тартаны, саэты, галионы и галионеты, корабли и навы из Марселя заполонили в течение XVI века морские просторы. В Северной Африке, Испании, Италии не было порта, на­бережные которого не были бы завалены привезенными ими мно - гочисленными товарами. Венеции они навязывают свои услуги начи­ная с 60-х годов. Целая флотилия марсельских судов бродит по всему морю, вызывая ненависть больших кораблей. Если в 1574 году 197рагуз- ский грузовой корабль захватывает марсельскую наву, грабит ее, топит вместе со всем экипажем, включая юнгу, не вызвано ли это скорее зави­стью, чем жаждой наживы? Ведь крупный грузовой торговый флот Ра- гузы простаивает из-за кризиса перевозок. Рагузские корабли еще пере­секают море от Восхода до Заката, от Сицилии до Испании. В конце столе­тия они пускаются в авантюры, следуя армадам Филиппа II, погибают в Ат­лантическом океане. Но проходит 10, 20 лет, и Рагуза, как и Венеция, еще в большей степени, чем Венеция, замыкается в тесных водах Адриатики.

В этих ритмических колебаниях нет ничего таинственного и не - обыкновенного. Все зависит от эпохи и стечения обстоятельств. В конце столетия Марсель располагает многочисленными, хотя и небольшими

Обнаружив в ней кораллы... и прочее (лат.).

судами; но в 1526 году в прошении, поданном Франциску I, говорилось, что марсельский порт заполнен «большими нефами, кораблями и га- лионами», которые могут плавать в Сирию, Египет и Берберию 198. Та­ким образом, в течение столетия положение вещей изменилось. Когда Рагуза, которая, по свидетельству современника, в 1574 год у 1"распола­гала еще самыми большими судами на Адриатике, возродилась к более или менее заметной морской жизни после длительного упадка XVII ве­ка, она выплеснула в 1734—1744 годах на просторы Адриатики и за ее пределы десятки и десятки небольших судов: это были навы, полакры, фрегатоны, марселианы, фелуки, патакке, vachette, tartanelle, trabacco- li ... Как и следовало ожидать, названия, типы судов, их снаряжение изменились 200. В самом деле, в XVI веке небольшие суда появляются повсюду, что было следствием роста обменных процессов. Это легкие суденышки Греческого архипелага и барки из Прованса (не только марсельские). Это также 8 карамузалисов, которые в 1599 году уплати­ли портовую пошлину в Венеции 201и по меньшей мере 5 из которых были приведены их патронами из Митилены; и еще чаще корабли, пришедшие с севера, бертони, как их часто называют. Приток послед­них наблюдался дважды, перед 1550 и после 1570 года, и самым любо­пытным в этой истории является указанный двадцатилетний разрыв в промежутке между первым и вторым дуновением XVI века.

Но лишь постепенно мы начинаем ощущать подлинный размах этих проблем. Здесь все имеет значение: рост цен, подъем благосостоя­ния, возможность возвратного фрахта, колебания конъюнктуры... Та­ковы размышления одного венецианца 202, сочинение которого дошло до нас безымянным и без точной даты, хотя оно, несомненно, относится к началу XVII века. Да, в старые добрые времена, когда порядочные люди довольствовались di modesto guadagno**, дела шли лучше. Сего­дня, когда всякий движим корыстью, все обстоит иначе. «То, за что те­перь нужно заплатить 100 дукатов, когда-то стоило 25». Вывод: с боль­шими венецианскими кораблями покончено; французы, англичане, голландцы наводнили порт loro navili minori ; они платят за товары втридорога, подрывают чужую торговлю. Вот если бы можно было про­гнать их с Кипра, соль и хлопок которого являются спасительным грузом,

Вакетты, тартанеллы, люгеры.

Умеренными доходами.

Своими суденышками.

la savoma, для возвратного пути! Увы, где добрые времена больших кораблей и плаваний, длившихся 5 месяцев...! Это рассуждение — приведенное в сильно сокращенном виде — показывает, какую горечь венецианец мог испытывать в своем родном городе вследствие утраты средиземноморской монополии на дальние перевозки, а также вследст­вие общего роста цен, продолжавшегося уже длительное время.

Но на самом деле спад в морской торговле не означал еще заката ве­нецианской экономики. Толпы небольших кораблей, наводнивших в XVI веке Средиземное море, свидетельствуют, напротив, о богатстве Венеции, о возможностях ее сотрудничества с этими пролетариями Ат­лантики и оплаты их услуг. Мы еще вернемся к этой важной проблеме 203.

3. Роль ГОРОДОВ

При всем своем очаровании города Средиземноморья похожи на другие и подчинены тем же закономерностям. Как и все остальные, они живут за счет покорения пространства с помощью сбегающихся к ним дорог, за счет освобождения от повинностей и последовательного при­способления к обстоятельствам, происходящего путем медленных или резких изменений. Пчелы из этих ульев улетают далеко, очень далеко. Одного выходца из Рагузы мы встречаем в Потоси, другого — в Диу 204, тысячи из них разбросаны по всему свету. Согласно поговорке, которая не лишена справедливости, нет такого места во вселенной, где нельзя было бы встретить флорентийца. Вот марселец в Трансильвании 205, ве-

206 207

нецианцы в Ормузе 206, генуэзцы в Бразилии 20...

Города и дороги

У каждого города есть свой рынок и свои дороги; жизнь города — движение. Сердце Константинополя — это «базестан» 208с его четырьмя воротами, с его большими кирпичными сводами, с его обычными то­варами и предметами роскоши, с его рынком рабов, которых ощупы­вают, как скотину на ярмарке, которым покупатели плюют в лицо и за­тем растирают, чтобы проверить, не нарумянили ли их продавцы 209. Неважно, находится ли базар в гуще домов — в этом случае он всегда располагается в самой нижней части города, как бы для того, чтобы туда

31. Большой стамбульский базар в XVI и XVII веках

Базар, который был сердцем стамбульской торговли, находится примерно там же, где и Большой базар сегодня. Прежде всего в него входят два Безестана (от искаженного Бедзазистан, или, как часто говорят, Базестан, со всеми воз - можными орфографическими вариациями; название происходит от слова bez, «полотно» — первоначально здесь был полотняный рынок). Старый Безестан был построен Мехмедом Завоевателем после взятия Константинополя. Это центральное здание с четырьмя входами и двумя главными улицами, внутри него читается надпись: «Рынок драгоценностей». Новое здание называется Сан­дал Бедестени (от слова «сандал», обозначающего полушелковую ткань). Вокруг этих двух массивных сооружений располагается ряд торговых и ремесленных улиц. Крупными надписями обозначены дворы ханов (на Западе пишут Khan). Это тщательно охраняемые склады, которые служат для снабжения провизией сераля и города. Здесь продают свой товар оптовые торговцы. План был со - ставлен Османом Ергином (1945 год) и воспроизведен Робером Мантраном в его книге, которую мы часто цитируем, говоря об Стамбуле.