Tigerman: - Мастер Рун

Гарри тупо смотрел на количество очков, которые, наконец, выставили ему судьи за это испытание. Девять от Дамблдора, десять от мистера Крауча, десять от мадам Максим… Шесть от Каркарова? Подонок.

Гарри не стал ждать, когда его догонят представители прессы, он обошел стороной палатку мадам Помфри, давая ей понять, что в этот раз не нуждается в ее помощи. После этого она выглядела еще более удивленной, нежели когда стала свидетельницей отваги юноши в схватке с драконом. Гарри сделал большой крюк, чтобы избежать встречи с толпой. Было все еще раннее утро, и он направился к своей теплице. Взял сырое золото из своего запаса, давно готовую форму и порох, чтобы развести огонь. Как ни странно, он чувствовал, что время пришло.

Целых пять часов спустя Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора. Работа руками привела в порядок его разум, и результат действительно стоил потраченного времени. Маленькая золотая коса была острой, изящной, идеально изогнутой, и руны, нанесенные на нее в том состоянии, когда она была раскаленной добела, были его самой прекрасной работой на сегодняшний день. Гарри был нетерпелив, создавая ее.

Его спокойствию пришел конец, когда он вошел в общую комнату Гриффиндора. Уровень шума в ней взорвался бурными аплодисментами, будто вечеринка была в полном разгаре. Гарри медленно вышел на середину гостиной. Всюду по воздуху проносились и парили флаги и знамена с изображениями его лица, и колдографии его самого, подчиняющего дракониху, были развешаны по стенам. Дэннис сегодня поработал сверхурочно. Гарри отказался от предложения парней поднять его на плечи, вместо этого он забрался на стол, держа одной рукой золотое яйцо. Приветствия и шум толпы были оглушительными.

— Победа для Хогвартса! Победа для Гриффиндора! — закричал Гарри во всю силу своих легких. Тут же послышалось больше оваций, больше аплодисментов. Не надолго. – Эй! Фред! Джордж! Вы принимали и делали ставки, верно? Сколько галлеонов вы поставили на мою победу? СКОЛЬКО ДЕНЕГ ОСТАЛЬНЫЕ ГРИФФИНДОРЦЫ ПОСТАВИЛИ НА МЕНЯ?

В комнате повисла мертвая тишина. Лица присутствующих померкли. Никто из них больше не улыбался.

— Я думаю, мне следовало пойти в Хаффлпафф, в конце концов. По крайней мере, они верные. Вы, с другой стороны, отказались от меня в пользу чемпиона с другого факультета! Даже тех, кто с других школ! Да я лучше буду в одиночестве оставшуюся часть года, чем стану веселиться здесь с вами, лицемеры! Эта победа принадлежит мне и тем, кто помогал мне и верил в меня. А вы, все остальные, просто бараны.

Гарри спрыгнул со стола и поднялся по лестнице, и люди на его пути расходились в стороны перед ним. Все они, пристыженные, опустили взоры вниз. Рон стоял на верхних ступеньках, но у него не было шанса произнести хоть слово. Гарри лишь выплюнул в его сторону злое:

— Предатель.

Рон весь побелел, а Гарри отправился в постель, избавился от одежды и плотно задернул шторы вокруг кровати. Ему потребовалось время, чтобы уснуть, но никто не входил в спальню, дабы не беспокоить его и не мешать его отдыху.

Следующий день прошел совершенно странным образом. Гриффиндорцы остерегались его и не показывались ему на глаза. Как ни странно, хаффлпаффцы тоже перестали изводить его. Этого стоило ожидать после его речи в общей комнате прошлым вечером и от факультета, к которому принадлежал другой чемпион Хогвартса. Но рейвенкловцы, которым также было далеко до дружелюбия, и слизеринцы, не изменяющие своим привычкам, тоже не связывались с ним. С другой стороны, девушки из Шармбатона казались чрезвычайно неуклюжими в его присутствии, часто сталкивались с ним или спотыкались на ровном месте рядом с ним таким образом, чтобы Гарри приходилось ловить их в воздухе, иначе они разбивали бы носы о пол. Затем эти девушки уходили, краснея и бормоча извинения. У них вообще были занятия в замке? Другую неожиданность преподнес Невилл, заикающийся и извергающий просьбы о прощении.

— Почему ты извиняешься передо мной, Невилл? — спросил его Гарри, почти смеясь.

— Я-я мог бы больше п-помогать тебе с боевыми за-заклинаниями и…

Гарри хлопнул его по плечу, немного посмеиваясь.

— Мои слова в общей гостиной не предназначались тебе. Только та их часть, где я упоминал ребят, помогавших мне и веривших в меня! Я разделяю эту победу с тобой, Гермионой и Луной. Ты поддержал меня. И меня все еще ждут два задания впереди. У тебя будет множество возможностей помочь мне, как ты уже делал это, поверь.

Невилл, казалось, испытал облегчение от того, что Гарри вовсе не злится на него. Его заикание сошло на нет, когда они направились на следующее занятие.

— В любом случае, думаю, что ты мог попросить помощи у любого в этом замке после того, что случилось вчера! Черт, даже девчонки из Шармбатона выглядят так, словно готовы драться за возможность дать тебе частный урок!

Гарри рассмеялся, чувствуя себя великолепно, успокаиваясь вот так в беседе с другом, разговаривая с ним о девушках, как любой нормальный подросток.

— Так вот в чем дело! У них нет шансов. Я предпочитаю девушек, которые выросли на землях Англии. В конце концов, какой парень захочет себе в спутницы женщину-полукровку? — произнес он с комическим отвращением на лице. Невилл смеялся так искренне над его словами, словно над самым чистокровным магом. Тот факт, что Гарри сам являлся полукровкой, делал его шутку еще смешнее.

Гарри взглянул на часы: наконец-то было достаточно позднее вечернее время. После его небольшого выступления в гостиной никто не смел приближаться к нему слишком близко, кроме Фреда и Джорджа. Эти двое всегда искали новые возможности для шалостей. Они часто приходили к нему с вещами, которые считали слишком сложно устроенными, на случай, если проблему можно было решить с помощью нескольких быстрых рун. Увидев подвиг, совершенный Гарри в этом году на Турнире, и вспомнив розыгрыши прошлых лет, близнецы стали думать, что руны — это решение всех проблем. Когда у тебя есть талантливый мастер рун под рукой…

Но Гарри вернул парней с небес на землю. Он каждый раз в теории объяснял им, через что ему нужно пройти, чтобы достичь желаемых эффектов. В итоге близнецы держались за раскалывающиеся от боли головы после получасового объяснения. Тогда они прерывали его, выражая свое уважение к нему, столько всего запомнившему. Конечно, в эти полчаса Гарри мог сам изобразить руну и вырезать ее для близнецов за полторы минуты. Тем не менее, они должны были работать и решать свои проблемы самостоятельно. Если бы было что-то совершенно невозможное для них, Гарри бы подумал, что сможет сделать, но Фред и Джордж до сих пор никогда прежде не казались теми, кто бросает свои задумки.