Земляной Андрей - Рокировка в длинную сторону

Звук у 'Вальтера ПП' конечно негромкий, но это все-таки выстрел. Двери трех кабинетов открылись почти синхронно:

- Что случилось?! Кто стрелял?!

Оценив обстановку, Боев тут же скомандовал:

- К машинам! Бегом! Я, Мирчо и вот ты, - он указал рукой на одного из энкавэдшников, - прикрываем!

Однако Саша с этой диспозицией был не согласен, а потому приотстал и снова вернулся по лестнице наверх. И вовремя!

Коридор затянуло сизо-голубым дымом, от выстрелов из добрых двух десятков наганов, ТТ, 'парбеллумов' и прочих 'кольтов'. Скорчившийся у лестницы Боев скупо отвечал из своего маузера, с другой стороны также редко огрызался Спасов. Молодой парень из Сталинской охраны лежал под стеной. На груди гимнастерки расплывались три кровавых пятна...

Оценив расклад сил, Саша понял, что Боев продержится и сам, а вот что касается второго болгарина - вопрос остается открытым. Он перекатом проскочил простреливаемый коридор, успев посадить две пули в крупного мужчину, слишком уж нахально выставившегося из ближней двери. 'Это - раз, - механически отметил Белов, и тут же выстрелил в молодого энкавэдэшника, решившего пустить в ход винтовку. - А это - два!'

Откуда-то снизу, перекрывая выстрелы, раздался крик Галета:

- Вниз! Быстро! Отходим!

Саша ткнул в бок болгарина:

- Давай, братушка, беги! - и выстрелили в коридор теперь с обеих рук.

- Вместе! - выдохнул Спасов. - Один не пойду!

Белов взглянул на него бешеными глазами:

- Бегом, б...ь! Приказываю, бегом! - и снова три выстрела вдоль по коридору.

Мирчо Спасов не был трусом. Он участвовал ликвидациях в Болгарии и Македонии, он дрался с полицейскими, он нелегально перешел через границу, но увидев глаза этого мальчика ему вдруг сразу расхотелось спорить. Прыжком он перелетел через коридор и побежал вниз по лестнице. Сверху часто-часто захлопали наганы, им ответил 'Вальтер', а потом раздался дробный перестук маленьких ног по ступеням. Мирчо решил не дожидаться, когда удивительный мальчик его догонит и рванул вперед.

Внизу все было уже кончено: коминтерновцы и подошедшие охранники держали 'дорожку отхода'. У стойки лежал дежурный с клинком в сердце, часовые сидели связанные в углу. Саша увидел, что Галет стоит возле открытой двери с артиллерийским 'Парабеллумом' в руках, и наддал ходу. Маленьким метеором он пронесся мимо Вениамина Андреевича, и тот, пропустив мальчика, тоже выбежал из здания. Они пулями влетели в ожидавший их 'Бьюик', и тяжелый автомобиль, сорвался с места, оставив на асфальте дымный след сгоревших покрышек...

...В этот раз за рулем сидели люди, отменно знавшие Москву тридцатых, со всеми ее проходными дворами и узкими переулками, а потому маленькая кавалькада добралась до Ближней дачи куда быстрее, чем это вчера удалось Белову.

Машины влетели на охраняемую территорию, пронеслись по аллеям и остановились прямо перед домом.

- Ну, товарищ Саша, - произнес Галет, - теперь ступай к своим. Тут уж мы, извини, без тебя поработаем.

Белов аккуратно убрал руку мужчины со своего плеча и серьезно спросил:

- А справитесь?

Галет покачал головой и так же серьезно ответил:

- Ну, мы постараемся...

Как раз в этом у Александра были серьезные сомнения: техника блиц-допроса была разработана значительно позднее. Он уже собирался высказать свои соображения, но тут неожиданно появилась Светлана. Увидев Белова, она бросилась к нему со всех ног, крича:

- Саша! Ну вот где ты был?! Мы тут с тетей Верой все глаза проглядели, а ты!... Нехороший мальчишка!

Александр, было, улыбнулся, но вдруг по спине его пробежал легкий озноб. Он уловил в Светланиных речах те самые интонации собственницы, которые много раз слышал у кандидаток на руку и сердце простого офицера простого спецподразделения, в той, другой жизни. 'Долбануться! Надо же: от горшка - два вершка, а туда же! В хозяйки метит, - Саша глубоко вздохнул. - И ведь не отвертишься: при таком папе в мужья нельзя получить разве что Папу Римского. Да и то - не факт...'

Он повернулся к Светлане и раскрыл объятия:

- Сестренка! Ну, прости, Светик, прости, - говорил он извиняющимся тоном висящей на нем девочке. - Меня в Коминтерн возили. Думали, что о моей матери что-то стало известно... Кому-то показалось, что она жива...

Светлана немедленно отпустила Сашку, потупилась. Потом погладила его по руке, заглянула в глаза:

- Нет? Не твоя мама?.. - Ее глаза быстро повлажнели, - Ты же знаешь: у меня мама тоже... умерла... - Она снова погладила его по руке, - Я понимаю... - И всхлипнула.

Белов вдруг почувствовал себя мерзавцем. Его мать - мать старшей его половины, умерла, причем давно, а Светлана еще жила такой страшной потерей. Он приобнял девочку, погладил по голове...

- Ха! Тили-тили-тесто, жених и невеста! - пропел, дразнясь, неизвестно откуда вынырнувший Василий. - Скоро-скоро обвенчают, скоро поп благословит!

Светлана покраснела, вырвалась от Саши и набросилась с кулаками на брата. Белов нахмурился и отошел в сторону, не желая слышать криков и воплей дерущихся родственников. Но долго его одиночество не продлилось: к нему подошел смущенный Василий и, глядя в сторону, выдавил:

- Немец, ты... это... Ну, я - дурак... в общем... А я ж не знал, куда и зачем ты ездил... Мир?

- Проехали, - миролюбиво сказал Саша и протянул ему руку. - Мир. Только, Вась, ты не обижайся, и Артему со Светкой скажи: мне бы одному побыть, ага?

- Ага, - понятливо согласился Василий. - Немец, ты тогда в библиотеку иди. Там никого нет, а оттуда, если охота, можно вообще - в подвал уйти. Ты надолго? - спросил он, увидев, что Александр собрался уходить. - А то тетя Вера искать тебя будет.

- Ну, так... На часок-другой... Прикроешь?

- Ну. Давай, Немец, иди... Прикроем, чего там...

В библиотеке было тихо и прохладно. Собственно библиотекой эту комнату можно было назвать весьма условно: книг тут имелось явно меньше, чем в кабинете Сталина. Тут стояли лишь три книжных шкафа черного дерева и удобный кожаный диван. Белов улегся поудобнее и попробовал расслабиться: его новое слишком юное тело требовало отдыха после чересчур насыщенного утра. Но расслабиться не получалось: мешали какие-то тихие - на грани слышимости, звуки, настойчиво пробивавшиеся в тишину библиотеки. Саша приподнял голову:

- Б...ь! Дрова что ли рубят?

Но за окном никто ничего не рубил, да и доносились эти странные, раздражающие отзвуки с другой стороны комнаты. Повинуясь инстинкту охотника, вбитому в старшую половину десятилетиями службы, мальчик поднялся и пошел по периметру вдоль стен. Источник раздражения был отыскан почти сразу же: маленькая неприметная дверь в стене между двумя шкафами. 'Красный сказал, что отсюда можно в подвал попасть, - вспомнил Саша. - В подвале дрова рубят? Или мясо?'