Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел

большой палец.

— Ой, ой, ой! — завопил уже Малыш. — Подождите, я сейчас ее раскрою… Простите,

я этого не хотел…

— Ой, ой, ой! — продолжала вопить фрекен Бок, когда Малыш помог ей высвободить

палец и к ней вернулся дар речи. — Почему у тебя мышеловка под кроватью?

Малышу было очень жаль мышеловки, и он сказал, запинаясь:

— Потому что… потому что… мы хотели поймать нежданную мышку.

— Но, конечно, не такую большую, — объяснил Карл сон. — Маленькую мышку с

длинным хвостиком.

Фрекен Бок покосилась на Карловна и застонала:

— Опять ты… Когда же ты уберешься отсюда в конце концов?

И она снова погналась за ним с выбивалкой.

— Геи, гей! — закричал Карл сон.

Он вылетел в переднюю, а оттуда в большую комнату, а потом из нее в комнату

Малыша, и снова началась погоня по всей квартире: в кухню и из кухни, в спальню и

из спальни…

— Геи, гей! — кричал Карл сон.

— Ты у меня сейчас получишь «геи, гей»! — погрозила фрекен Бок, задыхаясь от

быстрого бега.

Она замахнулась выбивалкой и прыгнула что было сил, но, забыв в азарте погони,

что сдвинула всю мебель к дверям спальни, споткнулась о книжную полку,

стукнулась обо что-то головой и с грохотом рухнула на пол.

— Все! Теперь в Нурланде снова будет землетрясение, — сказал Карл сон.

Но Малыш в испуге кинулся к фрекен Бок.

— Ой, вы не расшиблись? — спросил он. — Бедная, бедная фрекен Бок…

— Помоги мне добраться до кровати… Будь добр… — прошептала фрекен Бок.

И Малыш это сделал, вернее, попытался сделать. Но фрекен Бок была такая грузная,

а Малыш такой маленькиий, что у него ничего не вышло. Но тут к ним подлетел

Карл сон.

— Один и не пытайся, — сказал он Малышу. — Я тоже хочу помочь ее тащить. Ведь

самый послушный в мире я, а вовсе не ты!

Карл сон и Малыш собрались с силами и в конце концов доволокли фрекен Бок до

кровати.

— Бедная фрекен Бок! — вздохнул Малыш. — Как вы себя чувствуете? Вам больно?

Фрекен Бок ответила не сразу, словно собираясь с мыслями.

— Мне кажется, у меня во всеём теле нет ни одной целой косточки, — сказала она

наконец. — Но болеть, пожалуй, ничего не болит… Вот только, когда смеюсь…

И она так захохотала, что кровать под ней затряслась.

Малыш с испугом глядел на нее — что это с ней такое?

— Как хотите, молодые люди, но такая тренировка, как нынче вечером, не часто

выдается, — сказала она. — И, боже праведный, до чего же это взбадривает! — Она

энергично кивнула: — Мы с Фридой занимаемся гимнастикой по программе

«упражнения для домашних хозяек». Теперь Фарида узнает, что значит бегать.

Подождите-ка…

— Геи, геи! — завопил Карл сон. — Ты прихвати с собой эту выбивалку и тогда

сможешь гонять Фриду по всему гимнастическому залу и так взбодрить ее, что она

своих не узнает!

Фрекен Бок вытаращила на него глаза.

— Ты еще со мной разговариваешь? Ты бы лучше помолчал да пошел бы на кухню и

принес мне несколько тефтелек!

Малыш радостно засмеялся.

— Да, после таких прыжков появляется зверский аппетит, — сказала она.

— Угадай, кто лучший в мире подносчик тефтелей? — сказал Карл сон, убегая на

кухню.

Потом Карл сон, Малыш и фрекен Бок, сидя на кровати, уплетали прекрасный ужин с

таким аппетитом, что за ушами трещало. Карл сон принес из кухни полный поднос

еды.

— Я обнаружил яблочную запеканку с ванильным соусом. Кроме того, я прихватил

ветчины, сыра, колбасы, соленых огурчиков, несколько сардин и кусочек

печеночного паштета. Но, сказки на милость, куда ты засунула торт со взбитыми

сливками? Его я не нашел…

— У нас торта нет, — ответила фрекен Бок.

У Карловна дрогнули губы.

— И ты полагаешь, что можно наесться тефтелями, яблочной запеканкой с

ванильным соусом, ветчиной, сыром, колбасой, солеными огурцами да двумя

жалкими крохотными сардинками?

Фрекен Бок поглядела на него в упор.

— Нет, — сказала она подчеркнуто спокойным тоном. — Но ведь есть еще и

печеночный паштет.

Никогда еще Малышу не было так вкусно. Малыш, и Карл сон, и фрекен Бок сидели

рядком на кровати и жевали, глотали, и им было так уютно втроем! Но вдруг фрекен

Бок вскрикнула:

— Боже праведный, ведь Малыш должен быть изолирован, а мы притащили сюда

этого малого. — И она указала пальцем на Карловна.

— Никто его не тащил, — сказал Малыш, — он сам прилетал. — Но все же Малыш

встревожился. — Подумай, Карлсон, а вдруг ты заболеешь этой самой тиной?

— Угу… угу, — промычал Карл сон, потому что его рот был набит яблочной

запеканкой, и он не сразу смог заговорить. — Что мне какая-то тина!. Эге-Эге-гей.

Подумаешь! К тому, кто переболел плошечный лихорадкой, никакая зараза не

липнет.

— Нет, все равно нельзя, — сказала фрекен Бок со вздохом.

Карл сон проглотил последнюю тефтельку, облизал пальцы и сказал:

— Что и говорить, в этом доме живут, конечно, впроголодь, но в остальном мне здесь

хорошо. Так что я готов себя здесь тоже изолировать.

— О боже праведный! — воскликнула фрекен Бок. Она поглядела на Карловна, потом

на пустой поднос. — После тебя мало что остается, — сказала она.

Карл сон соскочил на пол и похлопал себя по животу.

— После того, как я поем, остается стол, — сказал он. — Единственное, что остается,

— это стол.

Потом Карл сон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карл сон полетел к

раскрытому окну.

— Привет! — крикнул он. — Теперь вам волей-неволей придется некоторое время

обойтись без меня. Я тороплюсь.

— Привет, Карл сон! — крикнул Малыш. — Тебе в самом деле пора улетать?

— Так скоро? — печально добавила фрекен Бок.

— Да, мне надо поторопиться! — крикнул Карл сон. — А то я опоздаю к ужину.

Привет! — И он улетел

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он

побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.

— Бедный сынок… О, как это ужасно…

— Что ужасно? — спросил Малыш спросонок.

— Все, что ты пишешь в своем письме. Я так за вас волнуюсь…

— Почему? — спросил Малыш.

— Сам понимаешь, — сказала мама. — Бедный мой мальчик… Завтра утром я приеду

домой.

Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему мама назвала

его «бедный мой мальчик». Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять

раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

— Как ты поживаешь? — спросил папа. — Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?

— Не думаю, — сказал Малыш, — но точно не знаю, потому что они лежат в

эпидемии.

Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

— Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова: