Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел

— Бедный мой мальчик… Завтра утром я буду дома.

На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был

Боссе.

— Можешь передать домомучительнице и ее старенькому доктору, что, хотя они и

воображают себя знатоками, у нас все же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернемся

домоий.

— У вас не тина? — переспросил Малыш.

— Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От

этого у некоторых тоже бывает сыпь.

— Понятно, типичный случаи плошечной лихорадки, — сказал Малыш.

Но Боссе уже повесил трубку.

Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не

надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.

— И я смогу уйти, — сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся

семья будет в сборе. — Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.

Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился

какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то

травами.

— Вот видишь, — сказала она, — его надо посолить, и поперчить как следует, да

поварить подольше, только тогда он вкусный. — Потом она с тревогой посмотрела

на Малыша. — Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так

хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.

Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась веселая песенка, которую

кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,

Загляни в оконце!

На подоконнике снова сидел Карл сон.

— Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.

Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:

— Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покои.

— Покои, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, — сказал

Карл сон и одним прыжком оказался у кухонного стола.

Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карл сон сел перед

одним из них и взял в руки нож и вилку.

— Начинаем! Давайте завтракать! — Он приветливо кивнул фрекен Бок. — Ты тоже

можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.

Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

— Что нам дадут? — спросил он, облизываясь.

— Хорошую взбучку, — ответила фрекен Бок и еще яростней принялась мешать соус.

— Ее ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет все тело, что, боюсь, я

уже не смогу гоняться за тобой сегодня.

Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.

— Ешьте, — сказала она. — А я подожду, пока вы: кончите, потому что доктор сказал,

что мне во время еды нужен полный покой.

Карл сон сочувственно кивнул.

— Ну да, в доме, наверно, насидеться несколько завалявшихся сухариков, которые ты

сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе. Примостишься на

краешке стола и погрызешь, наслаждаясь тишиной и покоем.

И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял

совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, с такого соуса он

еще никогда не ел.

Карл сон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров,

заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал

кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы выступили на глазах. Рот горел огнем. Но рядом

стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и

промолчал.

Тут Карл сон оторвался от своей крепости:

— Что с тобой? Почему ты плачешь?

— Я… я вспомнил одну печальную вещь, — запинаясь, пробормотал Малыш.

— Понятно, — сказал Карл сон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но

едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули

слезы.

— Что случилось? — спросила фрекен Бок.

— На вкус это лисий яд… Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала,

— сказал Карл сон. — Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! — Он утер

слезы.

— О чем ты плачешь? — спросил Малыш.

— Я тоже вспомнил очень печальную вещь, — ответил Карл сон.

— Какую именно? — полюбопытствовал Малыш.

— Вот этот мясной соус, — сказал Карл сон.

Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.

— Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы

просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

Карл сон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

— Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, —

попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса.

— Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени огнеедов, все понятно, —

сказал Карл сон. — Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.

Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.

— Пойдем, посмотрим, кто пришел, — предложил Карл сон. — Быть может, это кто-

нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать всё, что у них есть,

за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит… Ведь она

всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они

стояли в переднеий за ее спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнес:

— Моя фамилия Пеёк. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и

увидел, что в дверях стоит какой-то господин — один из тех красивых, умных и в

меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок сказала, что

ими на телевидении можно пруд прудить.

— Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? — спросил господин Пеёк.

— Это я, — ответила фрекен Бок. — Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так

что проверять вам нечего.

Господин Пеёк любезно улыбнулся.

— Я пришел не в связи с оплатой, — объяснил он. — Нет, меня привела сюда история

с привидениями, о которых вы нам писали… Мы хотели бы сделать на этом

материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

— Что с вами, вам стало нехорошо? — прервал наконец молчание господин Пеёк.

— Да, да, мне нехорошо, — подхватила фрекен Бок. — Это самая ужасная минута в

моей жизни.

Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и

свершилось! Через несколько секунд этот вот Пеёк наверняка заметит Карловна, а

когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан

разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и

поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать