Астрид Линдгрен - Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел

несчастен и как тоскливо без мамы. И вдруг ему стало весело: он увидел, что над

крышей дома, на тои стороне улицы, Карл сон отрабатывает сложные фигуры

высшего пилотажа. Он кружил между трубами и время от времени делал в воздухе

мертвую петлю.

Малыш бешено ему замахал, и Карл сон тут же прилетел, да на таком бреющем

полете, что Малышу привилось отскочить в сторону, иначе Карл сон прямо врезался

бы в него.

— Привет, Малыш! — крикнул Карл сон. — Уж не обидел ли я тебя чем-нибудь?

Почему у тебя такой хмурый вид? Ты себя плохо чувствуешь?

— Да нет, не в этом дело, — ответил Малыш и рассказал Карлсону о своих несчастьях

и о том, что мама уехала и что вместо нее появилась какая-то домом учительница, до

того противная, злая и жадная, что даже плюшек у нее не выпросишь, когда

приходишь из школы, хотя на окне стоит целое блюдо еще теплых плюшек. Глаза

Карлсона засверкали.

— Тебе повезло, — сказал он. — Угадай, кто лучший в мире укротитель

домомучительниц?

Малыш сразу догадался, но никак не мог себе представить, как Карл сон справится с

фрекен Бок.

— Я начну с того, что буду ее низводить. — Ты хочешь сказать «изводить»? —

переспросил Малыш.

Такие глупые придирки Карл сон не мог стерпеть.

— Если бы я хотел сказать «изводить», я так бы и сказал. А «низводить», как ты мог

бы понять по самому слову, — значит делать то же самое, но только гораздо

смешнее.

Малыш подумал и вынужден был признать, что Карл сон прав. «Низводить» и в

самом деле звучало куда более смешно.

— Я думаю, лучше всего начать с низведения плюшками, — сказал Карл сон. — И ты

должен мне помочь.

— Как? — спросил Малыш.

— Отправляйся на кухню и заведи разговор с домоправительницей.

— Да, но… — начал Малыш.

— Никаких «но», — остановил его Карл сон. — Говори с ней о чем хочешь, но так,

чтобы она хоть на миг отвела глаза от окна.

Тут Карл сон захохотал, он прямо кудахтал от смеха, потом нажал кнопку, пропеллер

завертелся, и, все еще весело кудахча, Карл сон вылетел в окно.

А Малыш храбро двинулся на кухню. Теперь, когда ему помогал лучший в мире

укротитель домомучительниц, ему нечего было бояться.

На этот раз фрекен Бок еще меньше обрадовалась его появлению. Она как раз варила

себе кофе, и Малыш прекрасно понимал, что она собиралась провести в тишине

несколько приятных минут, заедая кофе свежими плюшками. Должно быть, есть

мучное вредно только детям.

Фрекен Бок взглянула на Малыша. Вид у нее был весьма кислый.

— Что тебе надо? — спросила она еще более кислым голосом.

Малыш подумал, что теперь самое время с ней заговорить. Но он решительно не

знал, с чего начать.

— Угадайте, что я буду делать, когда вырасту таким большим, как вы, фрекен Бок? —

сказал он.

И в это мгновение он услышал знакомое слабое жужжание у окна. Но Карлсона не

было видно. Только маленькая пухлая ручка вдруг мелькнула в окне и схватила

плюшку с блюда. Малыш захихикал. Фрекен Бок ничего не заметила.

— Так что же ты будешь делать, когда вырастешь большой? — спросила она

нетерпеливо. Было ясно, что ее это совершенно не интересует. Она только хотела как

можно скорее отделаться от Малыша.

— Нет, сами угадайте! — настаивал Малыш.

И тут он снова увидел, как та же маленькая пухлая ручка взяла еще одну плюшку с

блюда. И Малыш снова хихикнул. Он старался сдержаться, но ничего не получалось.

Оказывается, в нем скопилось очень много смеха, и этот смех неудержимо рвался

наружу. Фрекен Бок с раздражением подумала, что он самый утомительный в мире

мальчик. Принесла же его нелегкая именно теперь, когда она собиралась спокойно

попить кофейку.

— Угадайте, что я буду делать, когда вырасту таким большим, как вы, фрекен Бок? —

повторил Малыш и захихикал пуще прежнего, потому что теперь уже две маленькие

пухленькие ручки утащили с блюда несколько оставшихся плюшек.

— Мне некогда стоять здесь с тобой и выслушивать твои глупости, — сказала

фрекен Бок. — И я не собираюсь ломать себе голову над тем, что ты будешь делать,

когда вырастешь большой. Но пока ты еще маленький, изволь слушаться и поэтому

сейчас же уходи из кухни и учи уроки.

— Да, само собой, — сказал Малыш и так расхохотался, что ему пришлось даже

прислониться к двери. — Но когда я вырасту такой большой, как вы, фрекен Бок, я

буду все время ворчать, уж это точно.

Фрекен Бок изменилась в лице, казалось, она сейчас накинется на Малыша, но тут с

улицы донесся какой-то странный звук, похожий на мычание. Она стремительно

обернулась и обнаружила, что плюшек на блюде не было.

Фрекен Бок завопила в голос:

— О боже, куда девались мои плюшки?

Она кинулась к подоконнику. Может, она надеялась увидеть, как удирает вор, сжимая

в охапке сдобные плюшки. Но ведь семья Свантесон живет на четвертом этаже, а

таких длинноногих воров не бывает, этого даже она не могла не знать.

Фрекен Бок опустилась на стул в полоний растерянности.

— Неужто голуби? — пробормотала она.

— Судя по мычанию, скорее корова, — заметил Малыш. — Какая-нибудь летающая

коровка, которая очень любит плошечки. Вот она их увидела и слизала язычком.

— Не болтай глупости, — буркнула фрекен Бок.

Но тут Малыш снова услышал знакомое жужжание у окна и, чтобы заглушить его и

отвлечь фрекен Бок, запел так громко, как только мог:

Божья коровка,

Полети на небо,

Принеся нам хлеба.

Сушек, плюшек,

Сладеньких ватрушек.

Малыш часто сочинял вместе с мамой стишки и сам понимал, что насчет божьей

коровки, сушек и плюшек они удачно придумали. Но фрекен Бок была другого

мнения.

— Немедленно замолчи! Мне надоели твои глупости! — закричала она.

Как раз в этот момент у окна что-то так звякнуло, что они оба вздрогнули от испуга.

Они обернулись и увидели, что на пустом блюде лежит монетка в пять эре.

Малыш снова захихикал.

— Какая честная коровка, — сказал он сквозь смех. — Она заплатила за плюшки.

Фрекен Бок побагровела от злости.

— Что за идиотская шутка! — заорала она и снова кинулась к окну. — Наверно, это

кто-нибудь из верхней квартиры забавляется тем, что крадет у меня плюшки и

швыряет сюда пятиметровые монетки.

— Над нами никого нет, — заявил Малыш. — Мы живем на верхнем этаже, над нами

только крыша.

Фрекен Бок совсем взбесилась.

— Ничего не понимаю! — вопила она. — Решительно ничего.

— Да это я уже давно заметил, — сказал Малыш. — Но стоит ли огорчаться, не всем

же быть понятливыми. За эти слова Малыш получил пощечину.

— Я тебе покажу, как дерзить! — кричала она.

— Нет-нет, не надо, не показывайте, — взмолился Малыш и заплакал, — а то мама