Михаил Поляков - Нам бы день продержаться. Дилогия

- Самый, самый малый вперёд, - сказал капитан К-276 в темноту центрального поста, после удара потрясшего лодку от разрыва собственных "Гранатов" и реактора уничтоженного авианосца, - Осмотреться в отсеках, - теперь комплекс внутрилодочной связи можно было и включить. А в небе дергались, падая вниз сбитые электромагнитным импульсом Хорнеты, суперХорнеты, Скайхоки, Орионы, Викинги, Хокаи и прочая летающее теперь только вниз американское красивое "железо".

Со второй АУГ номер с Гранатами не прошёл. Подводным крейсерам удалось выбить корабли охранения из походного порядка АУГ, но прорвать противолодочную и противоракетную оборону авианосца, который поднял в воздух семьдесят самолётов с суммарным залпом почти в семьсот ракет и бомб не удалось. В свою очередь, самолёты и вертолёты противолодочной авиации плавающего аэропорта, совместно с оставшимися двумя повреждёнными эсминцами и транспортом обеспечения буквально нашпиговали выявленные после залпа места расположения наших лодок, интеллектуальными торпедами, глубинными бомбами и подводными самонаводящимися минами. Три наши подлодки перезарядились, затаившись в плотном окружении и дали последний, прощальный залп сразу из всех восьми торпедных аппаратов своих субмарин. И этим самым обнаружили себя окончательно. Лодки гибли беззвучно в подводной тиши и глубине, посылая оставшимся в живых подводникам открытым текстом, гордый и печальный текст: "Я - "Окунь" - Погибаю, но не сдаюсь!" - расшифровывали акустики сигналы глубоководной связи,- " Я - "Зубатка" выполнили свой долг до конца!" - неслось из глубины идущего на дно остова, пока солёная вода не залила резервные аккумуляторы. Командиры лодок не желали называть себя именами переприсвоенными лодкам после распада СССР, - "Я - "Нерпа флаг не спустил!" - у акустика принимающего передачу на "Крабе" сами по себе покатились слёзы из глаз. Там, в глубине, чудовищное давление ломало и корёжило знакомые силуэты лодок, давило беззащитные фигурки однополчан по подводной дивизии, а сделать ничего уже было нельзя.

- Пустить по громкой, - приказал капитан и опустил голову, пряча глаза от подчинённых. Желваки челюстей вздулись, сжимая зубы в бессильной ярости, - отметить координаты гибели в бортовом журнале... У "Краба" ещё оставалось двадцать четыре неиспользованных ракето-торпеды, из них шесть со спецчастью в крылатых ракетах морского базирования с дальностью боя до двух тысяч километров. Надо было только принять решение. И экипаж полностью согласился с мнением своего командира. Где то в глубине находился необстрелянный "Марс". Если бы его удалось найти, то возможности двух атомных подводных крейсеров в атаке возрастали в шесть раз.

ВСК всплыла, подпрыгнула вверх, вновь окунулась по самый люк, как огромный поплавок и уверенно закачалась на волнах.

- Кажись, всплыли! - сказал старпом, сняв идашку с мокрого лица, в свете внутреннего освещения кокона, - Штурман, что там с давлением? - штурману тоже разрешили снять маску, и он пристально всматривался в шкалы измерения двух старых, надёжных и ещё советских мaнометров. Один показывал внутреннее давление в камере, второй - забортное. Как и предполагалось - плотность воздушной смеси внутри немного превышала забортную. Но шутить и бесшабашно вскрывать верхний люк никто не собирался. Опыт ВСК 'Комсомольца' напрягал и заставлял действовать строго по инструкции. Тогда, когда ВСК 'Комсомольца' вынырнула наружу, то давление не уровняли. Из трёх моряков достигших в камере поверхности моря, в живых остался только один, второго и третьего вышвырнуло высоким давлением, ударило о детали люка и корпуса. Оба погибли мгновенно. Капсула получила реактивное ускорение из-за вырвавшегося из неё воздуха и погрузилась выше уровня открытого люка. Хлебнула воды и пошла на дно. Оставшемуся мичману чудом удалось выскользнуть из люка. Спас мешок идашки - удержал в люке. Поэтому, старпом руководил внутри по полной программе и даже командир исполнял его команды.

- Выравнивается. Есть давление! Можно люк открывать! - даже привычный звук голоса звучал в напряжении момента хрипло и по иному.

- Надуть рубашку, - боцман дёрнул за шнур снимающий ограничитель. Послышалось шипение сжатого воздуха. Из невидимого баллона наполнялась плотная резиновая рубашка вокруг камеры. Поднимала ВСК над водой, придавала большую плавучесть и устойчивость.

- Теперь хрен утонем! - прокомментировал кто-то под маской и довольный хлопнул по оранжевому мешку с СГП у себя на коленях.

- Всем приготовиться к открытию люка! Напоминаю - ИДА не снимать! Подниматься со всей возможной скоростью! Первым за штурманом идёт командир БЧ-2!

- Я! - глухо ответил моряк из-под своей маски и поднял руку обозначаясь.

- После того как выскакиваешь наружу - первым делом освобождаешь люк от себя любимого! За тобой ещё пятьдесят девять человек, - инструктировал старпом, - Второе - осмотреться на все триста шестьдесят градусов! И доложишь, что там. Только коротко. Если вражьи самолёты, то остаёшься снаружи, не обращаешь внимания, типа ты свой. Если усечёшь волну или столб от ядерного гриба, то сам сигаешь внутрь, а Петров и Семёнов - затягивают кремальеру! В случае если попадаем под волну то те, кто снаружи прыгать в воду подальше от капсулы - влево или вправо по отношению к фронту волны, чтоб об это 'яйцо' не ударило. Водичка теплая, плавать, я надеюсь, за свои года в подплаве все выучились. И выгружаемся штатно и быстро, чтоб как крысы у меня по канату - ракетами, сначала верхний ряд, потом второй. Сразу наверху разбиться по парам и одеть на себя эСПэГэ.

- А если вертолёты или самолёты? - спросил штурман.

- Сдаёмся, без героизма, - пояснил командир, вступив в разговор и принимая командование на себя, - далее, на капсуле места не будет на всех, поэтому на корпусе остается один штурман вперёдсмотрящим. Бинокль ему передайте. Остальные - в воду и держаться за поручни. Привязываться к камере запрещаю!

- А вдруг сорвёт, тащ командир? - прогундосил кто-то из-под маски.

- Пусть лучше сорвёт, чем расплющит. До Израиля всего ничего - доплывёшь! По сути, вопросы есть? - вопросов не было, - Боцман - вскрывайте люк! - в четыре руки отвернули кремальеру, люк на удивление легко отошёл, яркий свет послеобеденного солнца ударил в круглое отверстие, заставив зажмуриться тех, кто смотрел вверх сидя плечо к плечу по периметру сферы. Воздух, чистый, вкусный, настоящий без искусственных примесей мягко ворвался внутрь, опьяняя старпома, командира и штурмана. Последний - на ощупь буквально побежал вертикально как обезьяна, по короткой лесенке, живо перебирая руками и ногами.

- Надо было очки солнцезащитные ему дать, - поздно сообразил Василий Иванович. Штурман на мгновение полностью закрыл люк своим телом. Выскочил наружу и чуть не упал в море, ослеплённый солнцем, сверкающим многочисленными зайчиками с гребней волн. Одурманенный чистым воздухом и он упал, сковырнутый на четвереньки непривычной качкой под ногами. Протёр глаза, прищурился, вглядываясь и фокусируя взгляд. Далеко в море, почти на краю горизонта, маячила громада авианосца с черными точками самолётов и вертолётов над ним. Больше никого и ничего в обозримом пространстве не было.