Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

В конце 1997 года, когда так называемый азиатский грипп стал пандемией, а в Таиланде рухнула национальная валюта, началась цепная реакция на финансовых рынках финансовая. Кассано принялся искать защитные активы. Именно тогда он встретился с некоторыми банкирами из JP Morgan , которые продвигали новый тип кредитных деривативов, использующих широкий индекс доверия обеспеченных бумаг, позже названных BISTRO [330]. В то время как банки и экономика всего мира терпели потери в азиатском финансовом кризисе, JP Morgan искал способ снизить свои риски по просроченным ссудам.

С BISTRO банк брал пакет с сотнями корпоративных кредитов на своем балансе, рассчитывал средний риск дефолта по ним, а затем пытался свести к минимуму путем создания специального инструмента и продажи его инвесторам по частям. Зловещая, но безупречная стратегия. Похожие на облигации бумаги были названы страхованием: JP Morgan закапывал безнадежные кредиты среди надежных, а инвесторам выплачивалась премия за принятие рисков.

В конце концов Кассано пошел на покупку BISTRO у JP Morgan , но был настолько заинтригован, что потребовал от своих аналитиков разобраться, что это такое. Создав компьютерную модель, основанную на многолетних данных по корпоративным облигациям, те пришли к выводу, что новый инструмент – кредитный дефолтный своп – надежен. Одновременный дефолт по большому количеству кредитов выглядел не слишком вероятным – разве что случится очередная Великая депрессия. Если не будет катастрофы такого же масштаба, держатели свопов могут рассчитывать на получение миллионов долларов в виде ежегодных премий. Легкие деньги.

Кассано, который стал главой подразделения в 2001 году, привел AIG в бизнес кредитных дефолтных свопов. К началу 2005 года фирма стала таким крупным игроком в этой области, что даже Кассано удивлялся скорости.

– Как нам удается совершать так много сделок? [331]– спросил он своего топ-менеджера по маркетингу Алана Фроста во время селекторного совещания с отделением подразделения в Уилтоне, штат Коннектикут.

– Дилеры знают, что мы можем закрыть сделку, и закрыть быстро, – ответил Фрост. – Поэтому они идут к нам.

Даже сейчас, когда пузырь грозился лопнуть, Кассано и другие в AIG не беспокоились. Когда в августе 2007 года кредитные рынки начали сжиматься, Кассано говорил инвесторам: «Мы не легкомысленны [332], но нам трудно даже представить сценарий, по которому мы потеряем хотя бы доллар в любой из этих операций». Его босс Мартин Салливан соглашался: «Вот почему я спокойно сплю по ночам».

* * *

Похожая на пирамиду структура бумаг, обеспеченных долговыми обязательствами, – отличная штука, если вас очаровывают тонкости финансового инженерного искусства. Банкир создает обеспеченное залогом синтетическое долговое обязательство ( CDO ), собирая части долга в соответствии с их кредитным рейтингом и доходностью. AIG и другие, привлеченные ею, совершили ошибку: они верили, что долги с более высоким кредитным рейтингом надежны, так что компании не заботились о выделении капитала в их обеспечение на случай, если CDO начнет приносить убытки.

Глядя на свои доходы, руководители AIG упорно верили в неуязвимость фирмы. Они думали, что избежали краха, когда к концу 2005 года остановили размещение кредитных дефолтных свопов (CDS) [333], привязанных к части субстандартных ипотечных ценных бумаг. Это решение позволило избежать убытков по наиболее токсичным CDO, выпущенным в течение следующих двух лет. Основной же причиной уверенности, царившей в фирме, была необычная природа самой AIG. Это был не инвестиционный банк, отданный на милость краткосрочного финансирования на рынке. У AIG была очень низкая задолженность и около 40 млрд долларов наличными на счетах. С балансом в размере более триллиона долларов они были просто слишком велики, чтобы рухнуть.

Выступая в декабре 2007 года перед инвесторами в Metropolitan Club на Манхэттене, Салливан хвастался, что AIG входит в пятерку крупнейших компаний в мире. Его компания, подчеркнул он, «не зависит от коммерческих бумаг [334]или реакций рынка секьюритизации, и, главное, у нас есть возможность держать снизившиеся в цене активы до их восстановления. Это очень важно».

Он признал, что AIG была подписана на большое количество определенных финансовых продуктов, чье будущее даже тогда казалось сомнительным, – траншей кредитных деривативов, известных как «суперстаршие»: «Но, так как этот бизнес тщательно застрахован и структурирован с очень высокими значениями коэффициентов ожидаемых потерь, мы считаем, что вероятность финансовых потерь близка к нулю».

Правда, к этому моменту то, как AIG видела себя, не совпадало с тем, что видели остальные. Клиенты, купившие «супер – старших», застрахованных AIG , до сих пор получали выплаты, но видели, что их стоимость падает. Доверие к рынку CDO рухнуло; рейтинговые агентства снижали рейтинги, провоцируя потери в десятки миллиардов долларов, не щадя даже тех, кто имел наивысший рейтинг ААА .

В 2007 году один из крупнейших клиентов, Goldman Sachs , [335]потребовал от AIG выделить миллиарды долларов в залог, как того требуют своп-контракты. AIG в ноябре предала огласке существование спора о залоге. На декабрьской конференции Чарльз Гейтс, заслуженный аналитик страхования Credit Suisse , многозначительно спросил, что значит «ваша оценка некоторых „суперстарших“ кредитных дефолтных свопов и связанных с ними залогов… существенно отличается от оценки контрагентов».

– Это означает, что рынок немного пьян, [336]– заявил Кассано, вспомнив свои бруклинские корни. – Все нормально, Чарли? Серьезно, именно это и означает. Я не хочу это подчеркивать, но хочу, чтобы все понимали: то, откуда читал Чарли, – это раздел, в котором рассматриваются споры о залоге с другими партнерами этой сделки. Он касается некоторых вещей, о которых мы говорили с Джеймсом [Бриджуотером, занимавшимся моделированием в AIG Financial Partners ], – прозрачности на рынке и неспособности делать оценки.

Спор с Goldman стал раздражать Кассано. Другой контрагент, Merrill Lynch , тоже хотел увеличения залога, но не так агрессивно, как Goldman . Кассано, казалось, почти гордился своей способностью заставить эти фирмы отступить. «Время от времени от нас требуют залог, [337]– сказал он 5 декабря 2007 года. – Мы отвечаем: „Ну, мы не согласны с вашими цифрами“. Они говорят: „Ах…“ И уходят».

На осеннем заседании совета директоров Кассано резко отреагировал на вопрос о проблеме обеспечения Goldman . «Все думают, что в Goldman сидят чертовски умные люди, – ругался он. – Если они говорят, будто это правильная оценка, вы не должны верить только потому, что в Goldman так сказали. Мой брат работает в Goldman , и он идиот!»