falk - 1

Джордан едва увидев Тома, понял без слов, что время пришло. Они вместе выбежали в

коридор. Вскочили в лифт. Том нажал кнопку первого этажа.

Двери открылись. Но это не был первый этаж. Перед ними в темноте коридора стояли

Такеши Шмель и Громила Мигель. Громила улыбнулся и выпустил пулю в ногу Тома

чуть ниже колена. Том, падая, успел выпустить обойму ему в живот, но Такеши

изрешетил Джордана и растворился в темноте за углом лифта.

V

Теперь Том сидел, привязанный к стулу, в квадратной комнате с белыми стенами без

дверей и окон. Над ним постоянно горела яркая лампа дневного света, так что он не знал, сколько прошло дней и ночей.

Шеф заявился к нему лишь однажды в сопровождении трех сотрудников. Он смерил Тома

взглядом, полным отвращения – так примерно смотрят на сгнившую на дороге крысу.

– Бедный, бедный Том, – печально сказал шеф, – неужто ты и вправду поверил, что смог

от нас оторваться? Боже, каким же надо быть дураком. Том, летая по миру, ты покупал

билеты в Сети. Но зная твое досье, твои наклонности и предпочтения, несложно было

отследить твои запросы в Сети и составить твой киберпрофиль. А по киберпрофилю, да

будет тебе известно, можно идентифицировать личность любого пользователя всего лишь

за пару дней. Да и перемещаясь по поддельным Айди, ты же проходил лазерное

сканирование в аэропортах. Так что нам были заранее известны все твои перемещения. Ты

думаешь, ты оторвался в Пномпене? Мы просто дали тебе время, Том. Чтобы ты смог

нырнуть в Поселок и привести нас к ним. Ведь ты нам был не нужен. Нам нужна была

твоя баба и те, кто стоял за ней. Так что спасибо тебе, Том. Сам того не зная, ты, действительно, неплохо поработал на нас. Оказал нам неоценимую услугу. Покажите ему.

Один из сотрудников включил проекцию на стену. Том увидел забор резервации и

мутную воду озера на закате. Послышался звук мотора. Над озером возник и завис

военный вертолет. Открылся отсек днища и вниз полетел снаряд. Вода встала стеной и

разлетелась вдоль всего экрана.

– Нет, – кричал Том, – безуспешно пытаясь вырваться из державших его пут, – нет!

Полли! Полли!

– Но в игре нужно делать последний ход. Ставить точку, – сказал шеф. – Мы знаем, что у

них есть запасной аэродром, еще одна база. Там мог кто-то остаться в резерве. Так что, Том, тебе придется нам помочь еще раз. Последний. Ты скажешь нам, где он, и на этом

мы навсегда попрощаемся. Я тебе обещаю.

Шеф погладил Тома по голове, не глядя на него, и вышел. Том вспомнил, что у его

китайской подружки был дядя по кличке Голова-Молоток. Он был обычным хулиганом.

Однажды он встретился в казино с человеком, которого звали Острый Перчик. Острый

Перчик был чиновником и депутатом парламента. В тот день он проиграл много денег

главе местной триады и не хотел их отдавать. Босс триады кричал на Перчика и обещал с

ним расправиться. Тогда Голова-Молоток вмешался в их ссору. Он достал пистолет и

застрелил обидчика. Благодарность Острого Перчика не знала границ. Он предложил

Голове-Молотку стать партнерами. Так соединились вместе влиятельность и деньги

Острого Перчика и бесшабашность и лютый нрав Головы-Молотка. Они создали самую

могущественную группировку на Юго-западе Китая. Они сжигали рестораны и магазины

тех, кто не хотел платить им дань, отрубали пальцы должникам, брали в заложники детей

бизнесменов и требовали выкуп. Они подчинили себе рыбную промышленность,

цементные заводы и грузовые перевозки. Никто не решался их ослушаться, но их

аппетиты росли. И однажды простые парни, водители-дальнобойщики, которых они

обложили непомерным налогам, вышли на митинг, говоря, что тех жалких крох, которые

им оставляют Острый Перчик и Голова-Молоток, не хватает, чтобы прокормить семью.

Голова-Молоток со своими людьми застрелили семерых дальнобойщиков. После этого

центральные власти решили навести порядок. За пару недель до операции начали

высылать из города коррумпированных чиновников под предлогом дальних

командировок. В день захвата Голова-Молоток и Острый Перчик праздновали день

рождения Перчика в своем новом ресторане в окружении двухсот бандитов. За пять минут

до захвата у них у всех отключилась телефонная связь. А потом ресторан оцепили

вызванные из столицы войска на бронетранспортерах. Банда сдалась без единого

выстрела. Голову-Молотка приговорили к расстрелу. Его сестра, мама подружки Тома, навещала его в тюрьме. Так вот там он незадолго до расстрела жаловался ей, что каждый

день его заводят в специальную комнату и приставляют электроды к гениталиям. Потом

его бьют током, смеются и смотрят, как он мучится, крича и корчась от боли. Голова-

Молоток рассказывал, что полицейские это делают просто так, для веселья – все, что мог, он уже давно рассказал, и они вовсе не хотят выпытать у него что-то новое.

«Что они будут делать со мной? – подумал Том, – и сколько это будет продолжаться?

Если б я даже что-то захотел рассказать, то все равно бы не смог – я ничего не знаю».

Том вдруг вспомнил про урок Тадеуша, упражнение, показанное им. Он вспомнил про

любовь к близким, чужим, даже врагам. Он попытался сосредоточиться, не закрывая глаза

и глядя на белую стену перед собой. Почувствовать источник внутри себя. Тепло, которое

разойдется по телу. К нему приблизились двое сотрудников. Каким-то задним сознанием

Том узнал в одном из них Джейка Ли – своего человека на Мосинлине. Но проводов и

тока не было. Первый, незнакомый, просто достал шприц и сделал укол ему в шею. Тепло

разливалось по телу Тома. Его тело размякло. А потом все изменилось. Тревога подкатила

к горлу. Вслед за ней пришли холод и ужас. Пот прошиб его насквозь. Ему свело ноги.

Судорога изогнула спину. Что-то сверлило и разрывало внутренности на части. Его как

будто растягивали на дыбе и ломали кости. Невидимая пила отскребывала от него

кусочки, один за другим перепиливая нервы. От боли глаза полезли на лоб. Он бился в

конвульсиях и кричал, кричал, кричал.

VI

Когда он пришел в себя, над ним стоял все тот же человек со шприцом. Он улыбался.

– Ты отключился, Том, но не совсем. Ты бредил. И много сказал нам в бреду полезного и

интересного. Но того, что нам нужно, ты не выдал. Так что, извини. Придется повторить

эксперимент.

И он снова вколол иглу в шею Тома.

Белые стены сжались в единый белый ком, и он навалился на Тома. Давя его огромным

катком, распластывая по земле. Том превратился в белую простыню, линию, тонкий

листик, взметнувшийся над землей и парящий между водой и небом. Он вышел из своего