Неизвестно - Попов

* * *

Позавчера приходит Азгур и начинает: Шолохов такой, Шолохов сякой, он не пишет — вымучивает каждую строчку, а Эренбург, наоборот, чудесный человек, и пишет легко и здорово, вот Шолохов и завидует Эренбургу. Оттого и на съезде выступил против Эренбурга.

В кабинете, кроме меня, был еще Бр. Спринчан. Пришлось выступить объединенными силами в защиту Шолохова. Азгур, не ожидавший отпора, умолк и раскланялся.

5 июля 1967 г.

У Андрея скверное настроение. Не ладится в семье. С женой на ножах. Жена со свекровью не может ужиться. Племянник хамит. К тому же он что-то натворил и должен попасть под суд.

В эти месяцы (весной — летом) живет на даче — то один, то с матерью, сам себе готовит. Детей отправил к брату в Довск. Жена Лена (она работает в редакции Энциклопедии) живет в Минске.

— Надо разводиться. Надоела такая жизнь. Работать невозможно.

6 июля 1967 г.

Аленка получила из литинститута две рецензии на свои рассказы — и обе положительные. Некто П. Шебунин и А. Кожемякин — за. Но в этом году не попала, — посылая рассказы, она даже не сообщила, кто она, сколько ей лет,

какое у нее образование. Приглашают на будущий год.

8 июля 1967 г.

Еще новость! Вчера Аленке прислали документы из ВГИКа, так как у нее нет стажа. Сначала на запрос ответили — присылайте, а тут вдруг... Черт знает, что творится в этом ВГИКе.

Аленка вчера же собралась и махнула в Москву. Во-первых, во ВГИКе выяснить, чем они думают (она же, после их письма, ушла из университета); во-вторых, прозондировать в литинституте — нельзя ли нынче, в этом году, попасть туда. Уехала ночью, в общем вагоне. Сейчас уже в Москве.

13 июля 1967 г.

Приходил Г. Р. Ширма. Седой, кажется, уже слабеющий старик, и осанка не та, как бывало, не прямая и гордая, почти величественная, а какая-то старческая, хоть и гордая, но вместе с тем и согбенная, если можно так сказать. С ним Тамара Дубкова, женщина высокая, видная, красивая. Хотят, чтобы «Неман» давал о музыке. Больше давал. Договорились собраться в редакции в сентябре и детально обсудить этот вопрос.

14 июля 1967 г.

От Ленки пришло письмо. К экзаменам во ВГИК ее допустили — добилась...Но надежды, пишет, никакой. Кругом киты, киты, а она так, планктон...

17 июля 1967 г.

Ох, льется вода

по дороженьке.

Не хотят меня нести

мои ноженьки...

Только что дочитал роман Н. Круговых о ракетчиках. Все, что связано с солдатами, — хорошо, великолепно. А все «личное» (где появляются женщины) худо, натянуто, неестественно. Если автор согласится на ужатия и некоторую доработку, — получится вещь.

19 июля 1967 г.

Вернулась Аленка. Во ВГИКе провалилась. Говорит, поставили двойку за рецензию. Хотя, по ее словам, рецензия получилась лучше, чем этюд, за который ей поставили тройку или четверку, не знаю точно. Потом она побывала

в литературном, у Пименова. Тот, говорит, принял ее хорошо, но в этом году уже поздно — приемная комиссия будто бы уже распущена, — и предложил ей подать на конкурс в будущем году.

5 августа 1967 г.

Жарко. Душно.

Аленка мечется. То говорит о поездке в Сибирь, то начинает готовиться к поступлению в театральный.

Сейчас дочитывает «Анну Каренину».

29 августа 1967 г.

У Аленки всюду полный провал. Университет потеряла.

19 сентября 1967 г.

Был у Макаенка на даче. Он прочитал куски пьесы «С ярмарки» — от автора — новый вариант. Кажется, сейчас может и пойти.

Говорили о сильном положительном характере. Он вынашивает сюжет, где главным действующим лицом будет его отец, человек интереснейшей биографии. Участник гражданской войны, один из первых членов артели «Дружба»,

которая позже стала ядром колхоза, подпольщик в Отечественную войну, расстрелянный немцами...

Может получиться что-то вроде хроники одной жизни.

26 сентября 1967 г.

Аленка уехала.

В Сургут.

Больно до того, что хоть плачь.

Наивная еще, слишком уж доверчивая, — пропадет ни за грош.

1 октября 1967 г.

Пришла телеграмма от Аленки. «Встретилась подробности письмом Елена». Сие, должно быть, означает, что она добралась, устроилась в Сургуте, о чем скоро и напишет.

Дай бог, чтобы у нее там все было хорошо!

21 октября 1967 г.

Черт возьми, как летит время! Давно ли провожали Аленку, давно ли получил телеграмму, а вон уже сколько воды утекло!

Аленка кроме телеграммы прислала три письма. Первое неопределенное, скорее грустное, чем бодрое. А два других ничего...

Но вот что открылось: судя по письмам, и устроилась она сносно, и работает, дурака не валяет, и люди кругом как люди, как в любом другом месте, — а на сердце все тяжесть. Даже не тяжесть, а постоянная тревога. Как она там? Сыта ли? Не холодно ли ей? Все ли ладится? И т. д.

25 октября 1967 г.

Приближаются праздники. Настроение у людей тревожное. Тихо, без паники, но кое-кто закупает побольше продуктов. А вдруг война!

13 декабря 1967 г.

Вот уже почти месяц, как от Аленки нет писем. Посылали телеграмму, и на нее нет ответа.

В голову лезут всякие дурные мысли...

24 декабря 1967 г.

Ленка прислала письмо. Оказывается, облетела и объездила (на самолетах, вертолетах, а где и на собаках) чуть не весь Север.

* * *

Макаенок был на приеме у Машерова. Вернулся сияющий, как будто получил орден на грудь. Все вопросы решены. Всё, что задумал, — от первого до последнего пункта.

1) Пьесу разрешили ставить.

Машеров будто бы сказал:

— Как ты сам смотришь? Можно ставить?

— Можно!

— Тогда ставь. Мне и читать не стоит. Посмотрю в театре.

2) «Неману» дали три единицы: редактора отдела искусства, литсотрудника отдела очерка и публицистики и художественного редактора. И т. д.

3 января 1968 г.

1 января в шесть утра звонит Аленка. Из Сургута:

— Папа, вышли те, что откладываешь для меня...

Утром отправил телеграфом двадцать семь рублей — все, что у меня лежало во втором томе Жуковского.

В чем дело? Зачем ей срочно понадобились деньги? Валентина расстроилась, ждет письма с подробностями, но Аленка не торопится...

9 января 1968 г.

Разговорились о Вал. Катаеве, о его последней повести в «Новом мире» (Бунин, Маяковский и др.).

Макаенок:

— Не понимаю я этой повести. Читал, читал, бросил. Снова взялся читать — и опять не мог, — бросил.

11 января 1968 г.

Аленка, наконец-то, прислала письмо. Мерзнет, как собачонка. А впереди могут быть сорока- и пятидесятиградусные холода. Боится страшно.

Сегодня послали ей чулки, но разве это спасет? Сумасшедшая девка! Бросить тепло, беззаботность, институт — и ради чего?

23 января 1968 г.

Макаенок в мотеле — пишет новую пьесу... Звонил. Работа идет, — значит, вернется не скоро.

Заходил Гаврук. Честил почем зря Бориса Пастернака — за то, что тот будто бы извратил Шекспира, когда переводил его на русский язык.