Чарльз Додд - Основатель христианства

VII

Основные события

1. Галилея

Филипп, галилеянин из Вифсаиды, встретил друга где- то в Заиорданье и предложил ему познакомиться еще с одним галилеянином, который произвел на Филиппа большое впечатление, - "Иисусом, сыном Иосифа из Назарета". "Из Назарета? — воскликнул Нафанаил. — Из Назарета может ли быть что доброе?» Эта живая сцена (неважно, исторически достоверная или нет) переносит нас туда, где жил Иисус. Среду, в которой Он вырос, можно описать, опираясь на притчи. Внимательное прочтение их дает представление о той жизни и ее повседневных делах. Глядя на эту картину, мы теперь можем спросить: с какой же точки зрения обрисовано это общество? Ответ прост: с точки зрения "мелких буржуа" — мелких земледельцев или свободных ремесленников, одинаково далеких и от "богатых", и от "неимущих". Следовательно, к этому сословию принадлежала семья Иисуса. И если позже Он стал беден и бездомен, то по своей воле, во имя своих идеалов. Самые близкие Его сподвижники, по крайней мере те, о ком мы больше всего знаем, ловили рыбу, имели свои лодки, нанимали работников. Марк повествует, что Иисус был плотником, Матфей — что плотником был Его отец. Такие ремесла обычно передавались по наследству. У Иисуса есть притча о сыне, который обучается ремеслу, наблюдая за тем, как работает отец: "Сын ничего от Себя не может делать, пока не увидит, как делает Его Отец. И что делает Тот, то же делает Сын. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что делает Сам" (т. е. секреты мастерства). Пожалуй, не будет натяжкой усмотреть здесь воспоминание о семейной мастерской в Назарете. Там Иисус и стал "плотником"; впрочем, понятие это и в греческом, и в арамейском (т. е. в языке, на котором говорили в Галилее) имеет более широкое значение — плотники, скажем, могли строить дома. В одной из притч Иисус показывает мастерскую, где работают два брата, и одному из них попадает в глаз опилка. В другой притче Он высмеивает небрежного подрядчика, который закладывает фундамент на скорую руку. В третьей напоминает, как важно все рассчитать до начала работ: "Если кто-то из вас хочет построить башню, разве он сначала не сядет и не подсчитает расходов, хватит ли у него средств закончить строительство?" Это говорит здравомыслящий ремесленник. Иисус не только видел повседневный труд, Он и сам работал. Долгое время Он был ремесленником и зарабатывал себе на жизнь. Кстати, это не означало, что Он не был образован. Вероятно, евреи той поры были грамотнее всех других народов Римской империи. И хотя в Иерусалиме высокомерные люди сочли Иисуса "неученым", по всему видно, что Он мог бы поспорить ученостью со знатоками Писания.

Нам неизвестно, как долго Он оставался ремесленником, но мы догадываемся, почему Он оставил свое ремесло. Повод, похоже, ясен — пришел Иоанн, сын Захарии, называемый Крестителем. По Евангелию от Луки, произошло это в пятнадцатый год правления императора Тиберия, т. е. в 28—29 гг. по Р. X., а Иисусу было тогда около тридцати лет. Установить точнее невозможно, но цифра, видимо, близка к истине.

Как писал еврейский историк Иосиф Флавий, Иоанн Креститель был "святой человек, который убеждал евреев упражняться в добродетели, быть справедливыми по отношению друг к другу и благочестивыми перед Богом". Так жил и он сам; и его нравственные поучения, какими они (в очень малом количестве) дошли до нас, выглядят здравыми и житейски мудрыми. Но у Иосифа Флавия все это показано слишком пресно. На самом же деле Иоанн возымел такое влияние на людей не потому, что он призывал их быть добрыми. Этот страшный с виду подвижник, в грубых одеждах исходивший пустыню, возрождал представление о вдохновенном пророке и, как древний пророк, провозглашал Божий суд над народом-отступником. "Тот, кто идет за мной", говорил он, скоро будет здесь, грозный, как дровосек с топором, как веятель, отделяющий зерно от мякины. Собственно, Он уже пришел (потому проповедь Иоанна обретала особую остроту) и, не известный никому, ждет своего часа6. Топор мог обрушиться в любую минуту. Иоанн был призван предупредить всех, кто хочет слышать, дабы они могли избежать "грядущего возмездия". Как же избежать его? Признать свои грехи, "вернуться к Богу" и омыться в Иордане.

Сам обряд — погружение в воду - существовал давно. Ритуальные омовения или купания практиковались многими. Члены кумранских сект создали изощренную систему таких омовений. Но Иоанн крестил иначе: он совершал особый, неповторимый обряд посвящения, похожий скорее на ритуальное омовение, которому подвергали новообращенных в иудаизм, прежде чем принять их в священный народ. Омовение значило, что они очистились от "скверны" язычества. И вот теперь Иоанн призывал евреев, "детей Авраама", подвергнуться такому же обряду очищения, ибо, как он считал, они в том нуждались. По словам Луки, Иоанн хотел "приготовить народ к приходу Господа". Именно этого он добивался, когда требовал нравственного преображения и крестил тех, кто к нему готов. Погружая людей в воды Иордана, он приобщал их к грядущему "народу приготовленному" Но крещение водой было, как он говорил, лишь началом. "Идущий за ним" будет крестить "Духом Божьим и огнем". (Сказано это очень сильно, и мы не станем здесь разбирать само выражение.) А пока люди должны исправляться и ждать — но ждать недолго.

Его услышали. Правда, официальные религиозные лидеры смотрели на него с недоверием, но люди разных сословий и разных достатков, из всех частей Палестины, стекались на берег Иордана. Среди них, читаем мы, были воины, сборщики податей, проститутки. Среди них оказался и Иисус из Назарета. Нам неизвестно, что побудило Его прийти сюда. Но, вспомнив, как Он хотел создать новый Народ Божий и вывести Израиль из тупика противоречий, можно понять, что Он по крайней мере сочувствовал делу Иоанна. Ведь мы уже знаем, как Он ценил единение с теми, кого считал потенциально принадлежащими Новому Израилю, даже если люди эти были очень далеки от тогдашних религиозных установлений. Здесь и собрались они, жаждущие принять посвящение, которое обеспечивало им (хотя бы в потенции) принадлежность к Новому Израилю. Не пытаясь проникнуть глубже, мы и так понимаем, почему Он чувствовал, что должен пойти с этой трогательной толпой Е— солдатами, сборщиками податей, проститутками, которые сознавались в своих грехах и хотели стать "народом приготовленным".

Но во время крещения с Ним что-то случилось, и вся Его жизнь пошла иначе. Эта сцена, одинаково описанная во всех Евангелиях, как мы видели, насыщена символами. Нам остается лишь заключить, что именно тогда Иисус принял свое призвание. Для Него — не только для писавших о Нем — сам Бог "помазал" Его на служение.

Неудивительно, что дальше мы читаем о следующем шаге: Он уединился на время7. Евангелисты, как мы видели, описывают это время тоже символически. Они говорят: как Израиль подвергался испытанию в пустыне, так и Новый Израиль в лице своего Мессии подвергся испытанию и победил там, где прежний потерпел поражение. Но Иисус, наверное, решал и свою личную проблему. Как следовать новому призванию, когда кругом столько же опасностей, сколько благоприятных знаков? Для некоторых искушений мог бы найтись и благовидный предлог. Он мог бы получить власть, "поклонившись дьяволу", как сказано в Евангелиях, или — обычными словами — использовав сокрытые злые силы, чтобы избавить свой народ от римского ига. (Позже, как мы увидим, такое искушение приходило.) Он мог покорить толпу, совершив чудо (к примеру, спрыгнуть, как подсказывал дьявол, с храмовой крыши, призвав Бога на помощь) . Потом Его действительно просили совершить нечто подобное, но Он отказался. Его призвание в том и состояло, чтобы руководствоваться в поступках как раз теми принципами, которые так просто изложены в трех ответах дьяволу. Это — полное послушание воле Божьей; ("жить... всяким словом, исходящим из Божьих уст"), вера, не требующая доказательств ("Не испытывай Господа, Бога твоего"), и преданность Ему, исключающая все мелкие притязания ("Господу, Богу твоему, поклоняйся и Его одного почитай"). Анализируя жизнь Иисуса по описанию в Евангелиях, мы видим, что эти положения были основой всей Его жизни.