Неизвестно - Дневники

Кажется [нрзб.] в очередях: об академиках, которые “оттирают” от столовой докторов наук. Художник Шемякин 82, встреченный мной на улице, сказал:

— Я, знаете, вошел от этого питания в норму. Но теперь, говорят, отменят это.

Но так как он верит только в хорошее, то он сказал:

— Но, кажется, первую категорию не исключают. Обед — опять распаренная пшенная каша без масла на воде, или нечто, слепленное из макарон.

3. [ VIII ] . Пятница.

Ужаснейшая жара. Чувствуется — она выше температуры твоего тела. Когда ходил в Уз.Гос.Издат., день казался тем бредом, который я испытывал в тифу. Купили для рыбалки удочки и сетки, из которых думаем сделать сачок. Роман читает Лежнев, но, по-видимому, боится читать, ожидая решения Москвы. У Джанибекова взял кофе. Когда я сказал, что хорошо от жары, он удивился:

— Разве помогает?

Вечером пришел Зелинский. Он действительно поправился в больнице. Просил посмотреть его комнату: он спит на полу. Два стула и чемодан. Из верхних окон льют помои.

Мишка 83делает сеть и ему глубоко наплевать, что уже идут бои на улицах Севастополя, что немцы в ста километрах от Александрии, что на Курском направлении, как сообщает вечерняя сводка, немцы ценою огромных потерь ворвались в крупный населенный пункт, может быть, это Воронеж. Вообще незнание у нас поразительное.

Встреченный Ржешевский 84бранил генералов. Их бранят всегда. А так ли они уж бездарны?

С утра, в 9 часов, Штраух 85едет купаться на Комсомольское озеро, затем читает и думает о постановке пьесы Каплера 86“Пар-

102

тизаны”. Он старается не пить и не есть — хочет похудеть. Сегодня лицо у него огорченное.

— Что такое с вами?

— Выпил бутылку пива, не утерпел.

4. [ VII ]. Суббота.

Голос у диктора вздрогнул, когда он сказал о падении Севастополя. Затем унылый некролог, в котором Информбюро пытается доказать — хорошо, что оставили Севастополь.— На Курском направлении за день немцы потеряли 65 тыс. убитых и раненых и 250 танков. Но вернее, эти цифры пропагандистские, но это, прежде всего, доказывает, что там свершается что-то великое. По-видимому, немцы рвутся к Волге, и, может, даже к Саратову, дабы лишить Москву и Ленинград хлеба и нефти. Вчера со слов актерской бригады, вернувшейся с ДВ 87, передавали, что ДВ готовится к войне с японцами. Летчики спят одетыми.

Город удручен падением Севастополя. Подобные дни дают впечатление о народе. Причины, приводимые Информбюро, не помогают. Все поверили, что отступления не будет, а теперь К.Чуковский говорит:

— Так как мы будем отрезаны от центра,— и, помолчав, добавил,— прошлый раз, когда отдавали Севастополь, произошла отмена крепостного права, дали свободу журналам, появились целые шестидесятые годы, а теперь мы забудем о нем через неделю.

Позвонили из Союза и предложили вечер: “Проспект Ильича”.

А еще через час,— Лежнев,— путевку.

Да, месяц отдохнуть было бы лихо!

5-е [ VII ]. Воскресенье.

Пишу в первом часу. Тамара и Кома пришли с “Русских людей” 88,— высидели только две картины. Мишка собирает рюкзаки для рыбной ловли.

Пришли, наладили рыболовные снасти, и у меня начался понос! Полежали несколько часов под кустами ив, покрытых пухом, и пошли домой. Нарвали розового тамариску, шли с огромным трудом, но все же цветы не бросили. Когда вышли на дорогу и стал виден город, тучи, дымом на западе прикрывавшие солнце, чудовищно сильно покраснели. Краснота была такая, что

103

даже пыль, поднятая возом на дороге, была красна, словно кровь, а тутовые деревья на берегу арыка похожи были на раны. Болела поясница, позвоночник, ноги одеревенели.

Встретили рыбака, который нес огромную снасть, похожую на ломтик апельсина, увеличенный миллион раз:

— Рыба есть. Снасть хорошая, но не очень. Я знаю места, но поймал от силы килограмм на эту снасть, и то слава богу!

Мне показалось, что рыбак этот — символ моей жизни. Я тоже уверен, что у меня чудесная и ловкая снасть, но рыбы ловлю не больше килограмма. И то слава богу!

Напечатан в “Пр.В.” 89отрывок из романа “Проспект Ильича”.

Известие о смерти Евгения Петрова 90. Конечно, покойник умер на посту, но я его знал хорошо, и покойный был если и идейный, то преимущественно своего устройства. Странно, но все, кто умеет и страстно хочет устроить свою жизнь советским, легальным способом, или же обычным буржуазным, то от страсти своей погибают. Сейчас скупость заключается не в том, чтоб копить ценности,— золото, бриллианты, а в том, чтоб стремиться их заработать.

6-е [ VII ] . Понедельник.

Сражение у Александрии. Американцы сообщают, что счастье повернулось в сторону англичан, англичане отрицают.

Болит голова, изредка живот. С трудом прочел пьесу [нрзб.] “В декабре”. Вывод: так как нам не позволяется создавать действие внутри нашего быта, т.е. выводить противников, то естественно, что все занимаются партизанами — людьми, прямо в глаза сталкивающимися с врагом. Благодаря этому, думаю, будущий историк переоценит партизанское движение, если положение не спасут генералы, которым тоже хочется прославиться.

Сообщение о возможности поехать мне и Мишке в санаторий. Но ехать надо, в худшем случае, послезавтра. Как же я успею? Не в собирании вещей, а в психологической подготовке к отъезду.

К Петровым 91ходят посетители: были Лежнев и Алимджан 92и другие.

7-е [ VII ] . Вторник.

Сборы в Шахмордан. Телеграмма из “Нового мира” о получении романа 93. Ужасающая по мрачности сводка: немцы у Вороне-

104

жа. Видимо, они идут на Саратов, чтобы перерезать Волгу и все железнодорожные пути, соединяющие нас с Востоком и Кавказом. Жена Е.Петрова высказала вчера обиду, что я не выразил ей сожаления об убитом муже. Очень ей важно! Просто это лишний повод к тому, чтобы показать, какой я подлец. То-то будет разговоров о дезертире, трусе и сластолюбце, когда я уеду в санаторий.

Так оно и случилось. Вечером Тамара мне сказала, что Петрова жаловалась пришедшим к ней выразить соболезнование Лежневу и Алимджану, что Всеволод Иванов ее ужасно притесняет и она не может жить в этом доме. Алимджан будто бы ходил в Совнарком, и там Петровой обещали выдать квартиру.

Заседание в “Советском писателе”. Болтали, что есть прогнозы: “Сражение у Воронежа не имеет решающего значения. Армия у немцев не та. Ослабели”.— “Почему же, если она ослабела, немцы нас гонят”.— “Преимущество в вооружении”.— “Но оно всегда будет. Ведь у немцев вся европейская промышленность, а наша не увеличилась, а уменьшилась”. Молчание. Болотин говорит особым важным жаргоном: “Противник, фланги, группы”. Таков же жаргон писателей, как жаль, что нельзя все это изобразить в романе. Петров разбился — упал у Миллерова подстреленный немцами самолет. Янка Купала умер, бросившись в пролет лестницы гостиницы “Москва”. Цветаева повесилась! Тренев, Федин, Пастернак, я и другие объявлены дезертирами. Хорошенький цветник. Профессор Беленький, встреченный мною, говорил о своих врачебных прогнозах. Видимо, это самый трудный прогноз. Затем, о “Пятой колонне”: