Неизвестно - Яковлев А. Сумерки

Если перевести слово «коррупция» на русский язык, оно означает «порчу». Петр Столыпин говорил о «коренном не­устройстве» России, сегодня справедливо говорить о «госу­дарственной порче». Недаром в России говорят: «порченый человек», то есть человек с тяжелым недугом.

Что все это означает?

Казнокрадство, взяточничество, подлог, сговор, круговая порука, продажность общественных и политических деяте­лей, шантаж, использование средств массовой информации для фальшивых «компроматов» в качестве психологического террора, заказные убийства, аренда чиновников, то есть про­дажа их услуг экономическим спрутам, подзаконные акты, дающие мафиозным структурам возможность «законно» во­ровать. Еще Фома Аквинский писал, что «несправедливый закон вообще не закон, а скорее форма насилия».

Социальный взрыв может стать неизбежным, если дикта­туру бюрократии, ее практику беззакония и причины, его по­рождающие, не пресечь неотложными кардинальными мера­ми. Сюда я отношу решение проблемы собственности, резкое сокращение функций государственной власти, сокращение минимум наполовину чиновничества и ликвидацию создан­ных чиновничеством посреднических организаций, которые жиреют на взвинчивании цен, упрощение неописуемого бу­мажного водоворота, служащего только вымогательству. Раньше человек стоял в очередях за хлебом и мануфактурой, а теперь — за разными бумажками. Надо срочно ввести ре­альную ответственность за бюрократизм. Установить штраф за каждую минуту, сверх пяти, бессмысленного стояния в очереди за справкой, выдуманной чиновником. Пусть чинов­ник идет к человеку, а не человек к чиновнику. Если мы пре­тендуем на звание демократического государства, значит, на­до избавить человека от унизительного положения перед чи­новником. Вот тогда и будет расти доверие к власти.

Конечно, Россия изменилась, конечно, она другая. Но доро­га к свободе и благоденствию оказалась в глубоких колдоби­нах. Экономика убога, социальность дикая. Многое без нужды утеряно, другое без нужды появилось. Правящая номенклату­ра кинулась в тотальную монетаризацию души и тела.

Пришедший к власти Владимир Путин сделал немало внятных заявлений о необходимости продолжения реформ и развития гражданского общества. Напомню некоторые тези­сы из ежегодных посланий президента Федеральному собра­нию, а вернее, российскому народу. Экономическая свобода, первоочередность социальных программ, низкие налоги, де­бюрократизация экономики, развитие малого и среднего бизнеса, борьба с произволом чиновничества, реформирова­ние армии, независимые суды, незыблемость прав человека, защита частной собственности — все эти положения напол­нены социальным либерализмом.

Активное и профессиональное проведение названных ре­форм могло бы стать хорошей основой процесса возрожде­ния страны. И снова старые-престарые грабли, столь люби­мые российскими политиками. Власть продолжает называть себя демократической, хотя ползет к советской. Страна не­рвничает, пьет беспробудно, как бы торопится допить по­следнюю бутылку до погружения во тьму. Снова повылезали из кустов «громкоговорители», вдохновенно вещающие «об успехах во всех областях» и «мудрости правителей». Холод­но как-то стало и боязно, тревожный колокольчик в затылке. Активизируются фашисты, не скрывая своих намерений по уничтожению свободы и демократии. В целях мобилизации охлократии разные фашиствующие группы рядятся, как и большевики, в одежды патриотов, нещадно спекулируя на этом естественном человеческом чувстве.

Выборы 7 декабря 2003 года закончились существенным поражением демократии. Парламент стал одноногим. Альтер­нативность исчезла, а вместе с ней и реальный парламента­ризм, поскольку демократии без оппозиции не бывает. Без оппозиции не в состоянии вырасти и новые лидеры с новыми идеями, если, конечно, смена власти останется демократиче­ской. Правящая партия чиновников празднует победу. Раду­ются и национал-социалисты. Значит, снова придет «светлое прошлое». История забавляется фарсами. Я с грустью вспо­минаю старую частушку: «Если вы утопнете и ко дну прилип­нете, две недели полежите, а потом привыкнете». И верно, прилипнем и привыкнем, нам не впервой. Самое опасное в складывающейся обстановке состоит с том, что дирижерская палочка, управляющая реставрационными конвульсиями, на­ходится в верхах власти.

И все же ситуация кажется мне достаточно противоречи­вой. Не хочется верить, что В. Путин лично задумал нечто та­кое, чтобы двинуть страну вспять. Уж очень опасная это иг­ра, в том числе и для президента. Трудно представить, чтобы он сам решил бить по своей голове кувалдой. С другой сто­роны, можно и помилосердствовать. Если бы, скажем, су­ществовал какой-то измеритель, способный показать, кто са­мый несчастный человек в России, в опасной мере окружен­ный новой политической элитой с беспредельной жаждой наживы, то наверняка такой прибор вычислил бы фамилию Путина. Бурный поток коррупционной грязи может унести в пропасть и более искушенных в политической трясине, чем Путин.

Можно предположить, что именно в этих условиях ему или кому-то другому и пришла мысль, показавшаяся спаси­тельной. Она предположительно состоит в следующем. Эко­номические реформы остановить нельзя, прежняя, социалис­тическая, обанкротилась вчистую. Но поскольку разрушение последней через приватизацию проходило хаотически, а по­рой и хищнически, то первой в голову и прискакала идея на­вести тут некий «порядок». Причем «порядок» не через демо­кратические законы, а через силовые структуры, которые, как известно, авторитарны по определению. К тому же дру­гих союзников в борьбе с финансово-экономическим кризи­сом и массовой коррупцией как бы не обнаружилось. Да и эти «союзники» коррумпированы нисколько не меньше, чем предполагаемые «противники». Всех поразило коррупцион­ное загнивание, к тому же в условиях исконного российского разгильдяйства, пьянства и лени. И вот тут и появилось зна­комое до судорог простое решение: экономика либеральная, политика авторитарная.

На мой взгляд, это ошибочная концепция. Без свободы слова, без оппозиции, без массовой инициативы в экономи­ке, без гражданского общества мы еще больше усилим при­мат государства над человеком, то есть вернемся к тупиково­му варианту развития. Достаточно хорошо известно, что об­щественное развитие идет успешнее и быстрее там, где влияние государства на жизнь человека, на его миропонима­ние, на его инициативы ограничено защитой интересов зако­нопослушного гражданина. Самореализация личности — ос­нова прогресса.

Конечно же и сталинократия, и головокружение демо­кратов, и близорукость олигархов, и безответственность местных князей, — все это внесло свою лепту в пугающую реставрацию общества при радостных восклицаниях полити­канствующих большевиков и национал-социалистов. Но ав­торитаризм может быть только временно успешным, но гу­бительным стратегически, поскольку он от рождения отрав­лен бациллами разложения.