Неизвестно - Untitled.FR11

- Очень хочу, Степан Николаевич, и очень буду Вам благодарен!

Поход по «родному краю» не закончился в кабинете географии, директор шко­лы повёл Марчукова во двор, и здесь ему пришлось удивляться во второй раз. Оказывается, кругозор преподавателя географии и истории не замыкался на сво­ём крае, и он хотел, чтобы его ученики владели представлениями о всей великой России, «с южных гор до северных морей».

Просторы Родины предстали перед Марчуковым во дворе школы в виде на­громождения Северо-Кавказского хребта, выполненного из цемента, морей Чёр­ного и Азовского - своеобразных бассейнов с точным очертанием этих водных пространств - и. даже Камчатских вулканов! В двух сопках из цемента видны были кратеры, а внизу, в полое пространство в основании «вулкана», можно было подбрасывать дрова, и тогда из жерла извергались дым и пламя, а если на края кратера положить воска, перемешанного с золой, то он плавился и создавал вид раскалённой лавы .

Марчуков разводил руками:

- Ну и удивили Вы меня, Степан Николаевич! Признаться, ни в сельских, ни в районных школах ничего подобного не видел! Спасибо Вам за экскурсию, буду рад помочь, чем смогу!

Марчуков двинулся дальше по своему маршруту, который он спланировал за­ранее. Пока он не был представлен народу, решил прогуляться по хозяйству, по­смотреть всё своими глазами. Тем более площадка с машинотракторной техникой находилась как раз за школой. Здесь же располагались коровники и свинарники колхоза.

Он шёл и думал о директоре школы: где он достал столько дефицитного це­мента для этих макетов? Да ведь для детей ничего не жалко! С такими наглядны­ми пособиями им и книжки читать захочется!

Начал накрапывать мелкий осенний дождичек, Иван надвинул кепку на лоб, поплотнее закрыл грудь непромокаемым плащом. Здесь его никто не знал, но встречные здоровались, а женщины, по обычаю селян, оглядывались вслед не­знакомому человеку.

Уборочная закончилась, но землю вряд ли успели перепахать под «пар»: часть техники всё ещё находилась в поле, а другая часть должна уже готовиться к ново­му сезону.

Он миновал коровник и отметил, что крыша в некоторых местах разрушилась. Несколько подвыпивших мужиков выносили вилами навоз в большую кучу, и под ногами у них было жидкое месиво из грязи, перемешанной с коровьим по­мётом, простирающееся до самых ворот, к которым подгонялся скот. Марчуков у себя в «Комсомольце» навоз вывозил прямо в поле, площадки перед коровником засыпал песком, перемешанным с сухой глиной.

Иван не тешил себя надеждами увидеть технику под крышей, но то, что пред­стало перед ним, повергло его в негодование. Новые трактора стояли на открытой площадке вперемешку с брошенным металлоломом, на площадке было по колено грязи, с заросшего бурьяном пустыря выглядывали остовы брошенных сеялок и комбайнов.

Здесь, под открытым небом, под дождём, два человека копались в двигателе трактора. Иван поначалу хотел подойти, поговорить с мужиками, но потом пере­думал - разговора может не получиться! Лучше завтра он объедет всё хозяйство, побеседует с руководящим звеном, после чего уже соберёт всех работников .

. Вечером, когда Паша закончила рассовывать по ящикам комода вещи, уложила детей спать в маленькой спаленке, они уселись за столом в горнице пить чай.

- Ну, как тебе дом? - поинтересовался Иван мнением жены об их новом жи­лище.

- Дом как дом. двор хороший, огороженный, сарай добротный и отдельный сарайчик для кур. Даже плетень, есть на что кувшины надевать! А за двориком огород, растут даже несколько яблонек и вишен. Но самое главное ты видел? Печь русская, с лежанкой! Место, где деткам отогреться. Я сегодня визит со­седке сделала. Надо же было познакомиться. Ты знаешь: единственная крохотная комнатка и печь - всё! Маленькие сенцы все травой завешаны, очень пахучие травы .

- А я думаю, что у тебя за чай пахучий?

- Жду, пока спросишь. Здесь и полевой чебрец, и мята. и зверобой, и полынь какая-то, но не горькая. Таня надавала всего понемногу, а я ей конфеты и печенье отнесла. Все углы иконами завешаны, из рук библию не выпускает. Живёт с сы­ном, семиклассником Юрой. Такой красивый парень, глаза чёрные, огромные, а взгляд какой-то дикий. Ни слова не сказал. В кого он такой? Она - как былинка высушенная. Муж на войне пропал, а она попала с сыном под бомбёжку под Воронежем, руку там и перебило осколком. Поехала в деревню, здесь, говорит, проще с продуктами. А сын - ты можешь себе представить? - картины маслом на холсте рисует. Сам до всего дошёл, никто не учил. Ваня, а как тебе школа?

- Школа, Пашенька, великолепная! Так что за Саньку я спокоен. Ведь шко­ла начинается с директора, да такие, видать, и все люди у него. Интереснейший человек! Я от него целую лекцию выслушал о нашем крае и готов слушать ещё. Вот смотри, он мне дал брошюрку, где все названия сёл и речек переведены на русский. Я сейчас тебе зачитаю.

Иван достал брошюру из накладного кармана полувоенного френча, висяще­го на стуле. Паша залюбовалась его открытой шеей, выглядывающей из нижней белой рубахи без ворота. Было тепло от натопленной печи, одна стенка которой выходила в комнату, и лицо Ивана раскраснелось: её Ваня опять выглядел, как когда-то в Алешках, и взгляд Паши затуманился.

- Вот слушай! Как видно из словаря Василия Васильевича Радлова - это академик такой был, умер в восемнадцатом году, - Курлак в переводе на рус­ский - ручей. Еманча значит плохая вода, Тойда - глинистая гора, Карачан, где ты родилась, моя светлая, - чёрная сторона, Чамлык - сосновый или еловый лес, Савала - чистое место, Коротояк - край чёрной горы. А как ты думаешь, что зна­чит наша Чигла? Приток Битюга Чигла - название тюркское. «Чик-ла» в перево­де означает влажная земля, сырое, глинистое место. Но есть ещё одно тюркское слово: «чигла», что означает - журчать. И это название дали хазары, первыми появившиеся в этих местах, а сохранили печенеги, половцы и татары, говорившие на мало чем отличающемся языке. Как тебе?

- Очень интересно! Но хочется спать. что-то я устала сегодня.

- А мы эту усталость сейчас снимем! - улыбнулся Иван, показывая свои ров­ные зубы.

Не зря Паше вспомнились Алешки: этой ночью, в тёплой, натопленной горни­це, на двуспальной кровати, ей было так хорошо с Иваном, что она неожиданно для себя закричала; заглушая свой крик, она прижалась ртом к его плечу.

* * *

- Ах, Розенфильда, Розенфильда! - выговаривала своей подруге Амелия. - Мне кажется, ты говорила, что в своей прошлой жизни ты работала в историче­ском архиве, а не в доме терпимости, где можно подглядывать всякие интимные дела. Почему бы тебе вовремя деликатно не покинуть эту комнату?

- Потому что даже тебя, соню, этот крик разбудил на печке, а я беспокоилась за маленьких - вдруг напугаются? Меня этими телодвижениями не удивишь!