Неизвестно - Untitled.FR11

В какое-то время старая женщина ещё пыталась вести активный образ жизни в доме. Этот период был наполнен для неё несчастьями - она сокрушалась по по­воду своей несостоятельности до слёз. Но что делать - не привыкла она целыми днями сидетьв кресле без дела! Когда все уходили на работу, Прасковья брала тряпку в руки и принималась вытирать пыль. Поскольку швабры в квартире не было, а пылесосом пользоваться не умела, старая женщина наматывала половую тряпку на свою палку, с которой выходила на улицу, и мыла полы. Делалось это всё без огласки, поскольку её просили не заниматься уборкой.

О ЧП местного масштаба близкие узнавали, приходя с работы, по выключен­ному телевизору. Если сын не слышал из прихожей страстные монологи Хулио или Хуаниты, то уже знал: что-то произошло.

Мать сидела в тёмной комнате с трагическим лицом, отказывалась отвечать на вопросы, по её старческим щекам текли слёзы. Результаты её активности - опро­кинутый горшок с цветами, разбитая напольная ваза или какие-нибудь другие осколки на полу.

Все дружно принимались её успокаивать, убеждать, что ничего страшного не произошло... Но она долго ещё не могла прийти в себя и бормотала что-то про «старую, никуда не годную колоду .»

Мать, бабушка и прабабушка - недавно ей исполнилось девяносто - она по- прежнему в прекрасной памяти и с хорошо сохранившейся речью. У неё за плеча­ми война, трое детей, четверо внуков, одного из которых она потеряла, и пятеро правнуков. Умирать она не собирается, хотя частенько жалуется на то, что задер­жалась на земле...

Вечерами любит вспоминать жизнь прожитую, близких людей. Её истории из собственной жизни наводят на мысли, что человек изначально каким-то высшим судом «приговорён к жизни», а смерть - лишь постоянная его спутница, о кото­рой он знает, но вовсе не обязан постоянно думать о ней; ведь люди живут вопре­ки всему, что с ними происходит...

Часто возвращается к своему детству, при этом напоминает: «Родители мои зва­ли меня Пашка - быстрые ножки. Везде успевала и помощницей была славной !»

Могилку Вани в Алешках присматривает Раиса Сергеевна - бывшая жена Лёни. Несколько лет назад Прасковья побывала на родине вместе со своим стар­шим сыном Борей. Они оставили денег на приличное надгробие на могилу Вани. Паша не забывает напоминать своим, чтобы послали Раисе денег к Пасхе. Пусть в последнем приюте Вани появятся крашеные яйца и всё что положено в этот праздник. Но ездить в такую даль последние годы она уже не может. Её одоле­вают мысли о том, где она ляжет в землю, поэтому из последней своей поездки к мужу она привезла несколько мешочков земли с могилки, чтобы дети смогли сде­лать для неё надгробие на двоих с Ваней там, где живут сыновья, дочь и внуки...

В июне две тысячи девятого года Ивану Марчукову исполнится сто лет со дня рождения. Так и прожила она одна без малого сорок лет, и вся её первая жизнь про­шла с Ваней, вторая - без него - всё ещё продолжается, и старая женщина ворчит по поводу того, что это уже вряд ли можно назвать жизнью, что ей пора уходить.

Но жизнь крепко обосновалась в ней, вопреки всему Паша всё ещё несёт груз прожитых лет, болея душой за детей и внуков. Глаза на её старческом лице по- прежнему излучают свет жизнелюбия - эти глаза не хотят сдаваться.